– Пристрели его, Ланс!

Но у Ланса, опешившего от случившегося в доли секунды так же, как и от свистнувшей рядом пули, пальцы были заняты лампой, и он начал спешно и неуклюже перехватывать ее левой рукой, когда вдруг увидел летящий ему в голову "смит-вессон" и еле успел увернуться, заработав лишь ссадину на лбу. Освободившейся правой он принялся дергать зацепившийся за кобуру револьвер, пытаясь побороть головокружение. Солоноватый вкус крови во рту подействовал на Моргана опьяняюще, воскресив в нем первобытную ярость и желание выжить, родившееся в тот июльский день 61-го неподалеку от Манассаса. Выпустив запястье Рика, он остервенело бил его, уже не чувствуя пропущенных ударов в голову и по почкам. Грянул выстрел, и только инстинктивно резкое падение в сторону позволило Моргану отделаться длинной царапиной на тыльной стороне ладони: это Ланс, справившись наконец с кобурой, открыл огонь. Рик, получив передышку, мгновенно ею воспользовался, саданув противника коленом в солнечное сплетение. На мгновение задохнувшись, Морган пропустил болезненный удар в плечо и снова откатился, увернувшись от пули. Ситуация принимала скверный оборот. Рванувшись к Рику, Джуннайт вцепился в него, закрываясь им, как щитом; потом ребром ладони ударил противника по горлу со всей возможной силой, заехал локтем в лицо мужчины и, перебросив его через себя, подкатился под ноги Лансу. Он не знал, откуда берутся силы: возможно, их питала энергия его ярости, но когда второй враг упал, Морган мгновенно нанес первым удар в горло чуть согнутыми пальцами. Минутой позже он понял, что сидит на Лансе, наступив каблуком на его руку, в которой раньше был револьвер, и бьет его головой об пол. Чья-то тень мелькнула на озаренной зыбким пламенем керосинки стене, и Морган, обернувшись, увидел, как Рик пытается встать. Джуннайт поднялся, держась за стену, медленно приблизился и, резко двинул противника локтем в лицо, а затем, тяжело размахнувшись, нанес ему удар в голову. Рик качнулся и навалился на стену спиной - раздался треск, и он повалился в снег. "Черт возьми, тут даже доски гнилые... Никакого уважения к работникам", - подумал Морган, опершись рукой на стол. Азарт боя пропал, и с ним ушла сила. Морган не видел, как Ланс не в силах подняться, выполз на животе вслед за приятелем. Закрыв глаза, Джуннайт пытался унять глухо стучащее сердце, но открыв их снова, увидел только красную пелену.

* * *

Когда красный туман, застилавший глаза рассеялся, Морган стоял, тяжело дыша, в полной тишине у дыры в стене: там, где гнилые доски проломились под тяжестью Рика, держа в стиснутых окровавленных пальцах клок волос Ланса. Оба противника исчезли. Зачерпнув пригоршню снега, он стер кровь с распухших рук и лица. Оглядевшись, Джуннайт поднял револьвер Чета, зарядил и опустил его в кобуру, потом, немного подумав, сунул за пояс и револьвер Рика. Голова слегка кружилась, когда Морган задул лампу и, подняв седельные сумки, двинулся к выходу. Около кровати раненого он на мгновение задержался и, пожав свесившуюся с постели руку, негромко сказал:

– Спасибо.

Достав новую сигарету и закурив, Морган перекинул через плечо седельные сумки, криво усмехнувшись: "Вот и еще одна "надежная гавань" не оправдала надежд..."

Он вышел.

Кто-то коснулся рукава Моргана, и тот стремительно развернулся, как гремучая змея, готовый атаковать, но это был всего лишь Мертон, небритый и пьяный до такой степени, что едва стоял на ногах, даже опираясь на стену. Он качнулся в сторону Джуннайта и, дыша на него перегаром, спросил заплетающимся языком:

– Что, стрелок, сматываешься?

Он снова пошатнулся, придвинувшись ближе. Морган немного отступил, но Мертон навалился на него, твердо вознамерившись использовать собеседника в качестве подпорки.

– Что, приезжий, не нравится тебе наш идеальный поселок, а? Тут у нас, между прочим, все поровну. Кроме женщин, к несчастью... Но это только пока. Как говорит великий наш мудрец: это - высшая ступень справедливости, мы до нее не доросли... А так - стадо общее, пожитки - тоже, и все такое... На что Уилберн глаз положит - то и общее... И клеймо у нас одно: "двойное - перевернутое...", черт его дери. Ехали, тихо - мирно в Калифорнию... Так бес попутал... Говорит: через индейцев вам не пройти, да и вообще... Знаю, говорит, местечко... "Земли, текущие медом и молоком." Так и сказал, будто новый Моисей. Каждый, говорит, ранчо получит... И пошли мы... Много детей и стариков от голоду померли, потому что у нас все поровну было, а раздавал все, чтобы не дай Бог у кого больше не оказалось, Уилберн. Зато сам поправился за это время... А как дошли - тут ранчо "Ленивая М". Вот он и говорит: бои, говорит, предстоят нелегкие, но земля - она наша по хоумстеду, а, говорит, мятежникам тут делать нечего. Богатые, видишь ли, должны делиться, а если не хотят, то силой отбирать надо. Еще из Библии много цитировал и латынь время от времени вставлял - в общем, всех убедил. И для более успешного сражения предложил объединить стадо под свое клеймо. Так они и сделали, но мы с Джоунзом не согласны пахать на других, нет, сэр! Взяли своих быков и заняли землю. И плевали на них всех. Да... А этим, видать, понравилось, когда все общее. Потом, может, и разбегаться не захотят. Я такое на Юге видел после войны: негры не знали, куда себя деть. Свободный человек должен думать о массе вещей сам, а раб - нет. Выходит, подчиняться проще... Только ему-то на них наплевать, Уилберну то есть. Неважно сколько этих глупцов погибнет в схватке за землю, которая все равно не их, он сам их уничтожит, когда не нужны будут... Главное для Уилберна - земля.

Морган с отвращением вырвался из объятий пьяницы и пошел к своей лошадке, а вслед ему неслись слова:

– Он их всех заколдовал. Всех! И меня сперва тоже...

Морган сел в седло и, запрокинув голову, поглядел на звезды. "Господи, почему все люди горят желанием повесить на меня свои проблемы. Лицо у меня такое, что ли?"

– Поехали на "Ленивую М", - сказал он в слух, обращаясь к миссис Черрингтон.
– Мы найдем вашего мужа. Обещаю.

* * *

Дорога извивалась и петляла между высокими елями, смутно белея в темноте; Морган придерживал свою лошадку, чтобы миссис Черрингтон поспевала за ним. Ветер набирал силу, и ели душераздирающе скрипели, цепляясь верхушками за быстро бегущие по небу тучи. Это было им на руку. Миссис Черрингтон утверждала, что эта дорога ведет к главному дому на "Ленивой М". По ее словам, это был старый дом, специально построенный недалеко от города, который должен был стать еще одной базой для ковбоев, когда в центре владений вырастет большое хозяйство. Но планы так и остались нереализованными, и босс самого крупного ранчо в окрестностях Иглз-Неста жил в старом здании. Морган, не склонный недооценивать противника, полагал, что где-то должны быть сторожевые посты. Внимательно вглядываясь в темноту, стрелок заметил маленький огонек, мелькнувший за деревьями не далее, чем в нескольких ярдах впереди. "Чуть не попались..." - подумал Морган, натягивая поводья. Сделав знак миссис Черрингтон остановиться, он съехал с тропы, медленно объехал огонек, двигаясь до тех пор, пока не разглядел двух мужчин у костра. Они сидели лицом к дороге; винтовки прислонены к дереву.

– Ну и ночка, - сказал один, доставая из сумки бутылку и зубами вытаскивая пробку. Как бы подтверждая его слова, налетел ветер, заставивший взвыть демонов ночи, притаившихся в старых деревьях.

– Бр...
– сказал второй часовой.
– Не нравится мне здесь.

У них не было лошадей, которые могли бы почуять чужаков, поэтому, дождавшись следующего порыва ветра, Морган сделал знак миссис Черрингтон следовать за ним. На мгновение мелькнула мысль, что идея пробиться в главный дом "Ленивой М" и поговорить с боссом - не более чем глупое ребячество и бравада, но азарт уже захватил его целиком и зажег глаза фосфорицирующим блеском. К тому же жители города и Сван-вэлли оскорбили миссис Черрингтон, и Морган боялся еще одного приступа неконтролируемой злобы, а найти мистера Черрингтона необходимо. Двигаясь под скрип разбуженных ветром исполинов, они проехали совсем близко от кромки освещенного круга и растворились во тьме раньше, чем часовые прикончили свою бутылку. Отъехав на безопасное расстояние, Морган обернулся к миссис Черрингтон:

– Могут быть неприятности. Езжайте лучше домой и ложитесь спать. Утром я приеду. Завтра все будет лучше.

Он моментально пожалел о своих словах, вспомнив о том, что мистер Черрингтон не вернется к семье ни завтра и никогда больше. Им стало овладевать то отчаяние, смешанное со смертельной злобой и желанием разрушать, какое он испытал при виде мертвой луны в глазах друга. Миссис Черрингтон, темным силуэтом видневшаяся в полумгле, покачала головой

– Нет, - сказала она негнущимся голосом.
– Я еду с тобой.