И пока Мендельсон пробивал удачливого немца на предмет лицензии, а Попов с инженерами пытались отработать собственную технологию, я попытался осмыслить то к чему мы пришли за два с половиной года развития. Итак... мы имеем свой собственный банк, который худо-бедно работает, приносит кое-какую прибыль и привлекает средства для нашего развития. На данный момент наш банк владеет ста процентами акций предприятия "Русские заводы", ста процентами акций небольшого литейного заводика под Новгородом, пятьюдесятью процентами предприятия занимающегося выделкой пресс-форм для наших нужд и разнообразной оснасткой для станков. Выдаем на гора различную канцелярию - кнопки, скрепки, зажимы типа "бабочка" и прочую мелочевку. Хорошо пошла кнопка-застежка, на их производстве трудилось уже несколько простых станков и, похоже, скоро придется докупать новые. К этим кнопкам мы изготавливали ручные клепальщики, по виду напоминавшие обычные пассатижи. Это для того, чтобы мастера, шьющие одежду, не ломали пальцы молотком, а вполне цивильно могли пробить кожу или плотную ткань и зафиксировать кнопку. Честно сказать, наше "изобретение" стало пользоваться популярностью, но пока что лишь у состоятельных господ. А все из-за дороговизны. Один комплект кнопок мы продавали по целых пятьдесят копеек. Но все равно, спрос был такой, что мы не успевали насытить рынок. Чуть позже, когда первый ажиотаж будет удовлетворен, нам придется снизить отпускную цену и искать новых покупателей среди среднего класса. Что было хорошо - даже при сниженной цене на больших объемах мы будем зарабатывать гораздо больше. Кстати, нашим изобретением сильно заинтересовались в Америке. Не далее как пару месяцев назад к нам приезжал их представитель и пытался выторговать лучшие условия по лицензии, чем выставляло наше американское юридическое представительство. И мы пошли им навстречу, но совсем чуть-чуть. Ведь не зря же люди старались, тратили на поездку свое время. А заодно заинтересовали их застежкой "молнией". Хоть она и не была еще полностью готова к массовому производству и доставляла нам одни лишь хлопоты. Мы никак не могли добиться ее надежности. И вроде станок мы разработали, что рубил латунную ленту и обжимал зубцы на ткани, и бегунок мы делали качественный, а все ж иногда расходилась наша молния и зубцы, бывало, вылетали. Но, ничего, мы ее все равно когда-нибудь победим.... В здании-пристройке, что мы возвели прошлым летом, полным ходом собирались врезные замки оригинальных конструкций, знания о которых Мишка принес из будущего. Они тоже неплохо продавались, ибо, показали себя с очень хорошей стороны. Они были довольно надежны, и мы пока не слышали ни об одном случае взлома. Отмычку подобрать к ним было невозможно, по крайней мере, пока.

Всего, как мы недавно подсчитали, наши активы уже перевалили за два с лишним миллиона, на счету в банке на депозитах от населения лежало почти четыреста тысяч, а кредитов выданных предпринимателям приближалось к миллиону. Цифры для обывателя вроде бы огромные, но на самом деле очень и очень небольшие. Нам катастрофически не хватало наличных. Моллер на данный момент проводил размещение уже второго выпуска облигаций на полтора миллиона рублей и, вроде бы, размещение проходило успешно. Андрей Григорьевич учел прежние ошибки, слегка поменял процентную ставку, и это привлекло внимание обеспеченного населения.

Сам "Банк "Русские заводы"" принадлежал мне и Мишке по тридцать семь с половиной процентов, а господин Суслов владел двадцатью пятью процентами. И это обстоятельство позволяло нам условно числится в миллионерах. "Условно" - это потому как живых денег, которые можно было бы пощупать, на самом деле у нас не было. Все свободные средства сразу же вкладывались в развитие. Кстати, созданное нами предприятие-посредник для оптовой закупки угля и принадлежащий только мне и Мишке, довольно неплохо стало развиваться. При помощи господина Бекеля, с которым я познакомился в прошлом году в гостях, нами было приобретено складское помещение в порту и это позволило "Русским заводам" избавиться от зависимости в посторонних поставках. Теперь никто не мог нам диктовать условия и ограничивать нас в топливе. И этот факт позволял нам надеяться на успешное развитие. И цены на уголь для нас получались ниже, чем у других оптовиков и поставки были стабильнее. И продавать уголек всем желающим мы стали с хорошей прибылью. И господин Бекель, по доброте душевной помогший нам встать на ноги, видя наши успешные шаги, предложил объединиться. А что, вариант хороший - его большой опыт в этом деле и наши деньги, знания и амбиции будут составлять хороший симбиоз. Мы пока думаем над его предложением, торгуемся о долях. Но все идет к тому, что, похоже, мы сможем найти общие точки соприкосновения и сольемся в одно большую торговую компанию. И если рост компании пойдет и дальше такими темпами, то глядишь и придется нам задумываться о приобретении какой-нибудь угольной шахты. И, как мне кажется, что чем скорее мы на это решимся, тем будет лучше. А то французы очень уж активно принялись скупать всю энергетику в Российской Империи. Мы можем просто не успеть приобрести что-нибудь стоящее.

В середине февраля у меня выдалось благодушное настроение, и я решил посетить нашу химическую лабораторию. В здании НИОКРа был у нас закуток площадью в несколько десятков квадратных метров, полностью оборудованный и отгороженный от основного помещения крепкой стеной. И никто из посторонних, кроме самих химиков, меня с Мишкой, Попова и локального директора не имел права сюда проходить. Крепкая дверь с надежным запором и суровый охранник на входе отбивали любое желание сунуть любопытный нос в наши секреты. Это была вынужденная мера - химическая отрасль сама по себе штука опасная, кругом одни отравляющие, горючие и едкие вещества, так еще и любители украсть чужие секреты появились. Пока, правда, поймали всего лишь одного такого шустрого, но это уже звоночек. Лучше сейчас перестраховаться, чем потом рвать на себе волосы из-за того, что кто-то тебя опередил из-за твоей же безалаберности.

Мельников, Евгений Адамович - руководитель нашей химической лаборатории с обожженными когда-то руками. Он встретил меня с радушием, разместил на своем стуле и, не дожидаясь моего вопроса, выложил передо мной несколько черных пластин-образцов, источавших неприятный запах фенола.

– Вот, - с довольным видом сказал он.
– Вроде бы получилось....

И я, взяв образцы, с готовностью их рассмотрел. Вроде бы похожи на тот материал, что я знал. Та же плотность, тот же вес, та же структура. Вот только цвет был темно-красным, почти коричневым, а не черным каким я его помнил. Это была уже наша пятая или четвертая попытка изготовления, предыдущие оказались не слишком удачными. Ранние образцы получались слишком хрупкими, с мелкими пузырями в теле. Пришлось Мельникову серьезно поломать голову как добиться нужного качества, искать подходящие наполнители, а наши инженеры были вынуждены мастерить нечто похожее на барокамеру, потому как только при высокой температуре химической реакции и высоком давлении у нас стало хоть что-то получаться. А потом были еще долгие эксперименты со скрупулезной фиксацией параметров испытаний. Но зато теперь вот... лежит передо мной сейчас то, о чем я очень сильно мечтал.

Я постучал образцами по краю стола, потом попробовал переломить. Не получилось - пластины были прочными. Тогда я со всей дури шмякнул одной штукой по углу, так, что пластина разлетелась на мелкие куски. Подобрал самый крупный из них, посмотрел на излом. Да, это точно карболит, самый настоящий.

– Принимайте поздравления, Евгений Адамович, - радостно сказал я.
– У нас получилось.

– Я очень рад, что мы смогли это сделать, - довольно ответил наш главный химик. Он тоже подобрал со стола осколок, посмотрел на ломаный край, так словно хотел понять, что же я там увидел.
– А теперь, когда мы изготовили то, что вы хотели, что будем делать дальше?

– Дальше? А дальше мы с вами будем строить завод по выпуску вот этой вот штуки. На это уйдет пару лет и уйма денег. Надеюсь, денег нам на это хватит. Вы же не откажете нам в своих услугах? Не пойдете искать другую работу?

Мельников фыркнул смешной шутке. Куда ж он уйдет от таких заработков. Деньги для него главное и сейчас, когда он получает у нас свои законные двести пятьдесят, как он и хотел когда-то, он никуда не дернется. Интересно, а что он скажет на премию в пятьсот рублей за свою хорошую работу?

– Нет, конечно, - улыбнулся он, - я от вас никуда теперь не пойду. Но я вас спросил не об этом.

– А тогда о чем?

– Какими исследованиями нам заниматься теперь? Что нам искать? Мы с вами получили карболформальдегидную смолу, отработали рецептуру и теперь можно пускать ее в производство. Здорово, просто отлично, я помогу вам отстроить процесс, запустить завод.... А что моим подчиненным делать? Выгонять их?

Глядя на него, я понял, что он очень не хочет идти на такой шаг. Он, как руководитель, был ответственен за занятость своих подчиненных и их заработки. А их у него было целых пять человек. Я был в замешательстве. Ведь дальше планов по получения карболита у меня мысль не заходила и какую-либо дальнейшую тему исследования для химиков я придумать не мог. Слишком поверхностные представления у меня были. Разве что дать им возможность и дальше копаться в направлении смол и полимеров. Например, попросить их изобрести двухкомпонентную эпоксидную смолу. Или же попытаться получить полиэтилен высокого и низкого давления или тот же ПВХ, он же поливинилхлорид. А что, я по своему рабочему опыту знал, что самый первый образец ПВХ был получен как раз где-то в середине девятнадцатого века, но для чего его можно было бы применить, тогда так и не придумали. А потому все вскоре "забыли" о его существование и вновь "открыли" в канун Первой Мировой Войны, а в производство запустили уже после Второй Мировой. И ошибочно было бы думать, что ПВХ это в основном оконные рамы. Главное для ПВХ это изоляция для кабелей и проводка. Этот материал не проводит ток, не поддерживает горение, выдерживает в отличие от того же полиэтилена высокие температуры и от него можно добиться какой угодно гибкости, а это весьма важные качества в изоляции. Кстати, изолента тоже делается из ПВХ. А это значит, что внедри мы этот материал в производство, то откопаем золотую..., или даже нет, платиновую жилу и кимберлитовую трубку сразу! Одно единственное направление в изоляции проводников сделает нас воистину самыми богатыми людьми в России.