– Джаспер, ты… ты идешь?

Глава 8. Гордость и предубеждение

Я глубоко вдохнул, прохладный воздух наполнил мои легкие. Конечно, Элис видела, что я не могу решить: остаться на пристани или подняться вслед за ней. Она выжидающе смотрела. У меня есть секунд десять до того, как она спрыгнет вниз и перепугает всех своей нечеловеческой скоростью. Итак, если я остаюсь, Элис тоже останется. Конечно, я могу привязать ее к кровати в каюте, но боюсь, с ее упорством, как только она отвяжется, она спрыгнет с корабля и доберется сюда вплавь. За столь короткое время я успел достаточно изучить ее непростой характер. Подсчитав все за и против этой поездки, я понял, что «против» в несколько раз перевешивают и… поднялся на борт. До сих пор не могу понять, что заставило меня это сделать.

Мужчина в форме провел нас по длинному коридору к нашей каюте. Хотя, опять-таки каютой это назвать сложно. За темной дубовой дверью нас ожидали огромные четырехкомнатные апартаменты. Просторная красно-золотая гостиная, совмещенная со столовой, спальня, украшенная синим бархатом, большая мраморная ванная и кабинет с широким столом из красного дерева.

– Если вам что-то понадобится, позвоните. Ваши желания будут тот час же исполнены. Я вынужден вас покинуть, потому что еще не успел распорядиться насчет вашего приезда, герцогиня. Прошу меня извинить.

Мужчина учтиво раскланялся и вышел в коридор. Я скептически оглядел просторную гостиную с золотыми канделябрами и мебелью примерно конца восемнадцатого века.

– Элис, признайся, саквояж доверху забит деньгами?

– У меня есть чековая книжка.

– Прости за прямоту, но откуда у тебя такое количество денег?

– Один человек… он оставил мне небольшое наследство.

– Наследство?

– Примерно полгода назад, я впервые увидела тебя, а через месяц после, человек, который обо мне заботился, скончался.

– Он был вампиром?

– Да.

– И скончался?

– Его убили.

– Понятно… тот мужчина назвал тебя герцогиней, это так?

– Формально. В чековой книжке стоит не мое имя. Это допрос?

– Просто хочу знать… с чем имею дело.

– А с чем имею дело я, Джаспер?

– Ты?

– Ну, ты задал уже достаточно вопросов, теперь моя очередь.

– Справедливо.

– Я тоже так думаю. Итак, почему ты посреди ночи выбил дверь моей комнаты и увез меня в Лиссабон?

– Ну, фактически еще не увез.

– Но ведь собираешься, Джаспер?

– Твоя наблюдательность не знает границ.

– Отвечать ты не хочешь?

– Можно следующий вопрос?

– Как думаешь, тот, кто следил за нами. Сейчас на борту?

– Скоро узнаем. Если начнут пропадать люди, то да.

– А если он не голоден?

– Такие как он, всегда голодны.

– Ты его знаешь, Джаспер?

– Я знаю себя… знал… в любом случае у меня есть кое-какие предположения на его счет.

– Но мне ты о них не скажешь?

– В целях твоей безопасности, нет. И могу я тебя попросить об одолжении?

– Каком?

– Элис, не выходи отсюда до конца путешествия, хорошо?

– Неужели ты считаешь, что тот, кто следит за нами, настолько опасен?

– Я не могу быть уверен, и… и не хочу рисковать тобой.

– Мы едва знакомы, а ты обо мне уже так заботишься. Почему? Обычно все думают только о себе.

– Это мой долг.

– А если я прощу тебе все долги?

Я усмехнулся и покачал головой. Что я мог ответить, когда и сам не знал ответа? Конечно, я мог бы сказать, что все дело в моем воспитании, клятве, данной на конституции защищать слабых и беззащитных. Но, во-первых, Элис сложно назвать беззащитной, и уж тем более слабой. А во-вторых, я сам прекрасно понимал, что дело не в клятве и не в воспитании. А в чем-то другом… Я чувствовал себя обязанным ей. Элис была для меня водой в пустыне, голосом для немого, сердцебиением для мертвого… Но я не мог всего этого осознать, слишком тонкой и прозрачной была грань объяснений.