— Наверное.

Джош сгибает руку и морщится.

Хмурю брови.

— В чём дело?

— Кисть затекла, — объясняет он. — Из-за рисования. Всё нормально, такое часто бывает.

Странно. Я никогда раньше не задумывалась о муках художников.

— Ты очень талантлив. Ты этим хочешь заниматься? Будешь зарабатывать на жизнь рисованием?

— Я работаю над графическим романом.

— Правда? Здорово. — Отодвигаю ноутбук. — О чём он?

Уголок его рта изгибается в хитрой улыбке.

— О парне, которому пришлось учиться со снобами в школе-интернате, потому что его родители не хотят его больше видеть.

Фыркаю.

— Доводилось слышать. Кстати, кем работают твои родители?

— Мой папа политик. Сейчас занят кампанией переизбрания. Я не общался с «сенатором Уассирштейном» с начала учебного года.

— Сенатором? Настоящим?

— Более чем. К сожалению.

Ну вот опять. О чём думал мой папа? Отправил меня в школу с детьми американских СЕНАТОРОВ?

— Здесь у всех ужасные отцы? — спрашиваю я. — Это что ли обязательное требование для обучения?

Джош кивает на Рашми и Мер.

— У них нормальные. Но папа Сент-Клера — особый случай.

— Я слышала. — Меня раздирает любопытство, и я понижаю голос: — Какой он?

Джош пожимает плечами.

— Настоящий козёл. Держит Сент-Клера и его маму на коротком поводке, а со всеми другими само дружелюбие. Почему-то так только хуже.

Внезапно моё внимание привлекает странная фиолетово-красная вязаная шапочка, плывущая по фойе. Джош поворачивается узнать, на что я там уставилась. Мередит и Рашми замечают движение шапки и отрывают глаза от книг.

— О боже! — восклицает Рашми. — Он надел Шапку.

— А мне нравится, — говорит Мер.

— Само собой, — замечает Джош.

Мередит одаривает его неодобрительным взглядом. Я поворачиваюсь лучше рассмотреть пресловутую Шапку, и к моему удивлению, она оказывается прямо позади меня. И красуется она на голове Сент-Клера.

— Значит, Шапка вернулась, — констатирует Рашми.

— Ага, — отвечает Сент-Клер. — Я знал, что вы скучали.

— У этой Шапки есть какая-то история? — спрашиваю я.

— Только та, что его мать связала её прошлой зимой, и все мы согласились, что это самый отвратительный головной убор в Париже, — объясняет Рашми.

— Неужели? — Сент-Клер снимает Шапку и натягивает её на голову Рашми. Из-под вязаного края комично торчат две чёрные косички. — Ты в ней неотразима. Просто красавица.

Рашми хмурится и, стащив Шапку, приглаживает волосы. Сент-Клер снова напяливает эксцентричный головной убор на свои растрёпанные волосы, и я соглашаюсь с Мередит. Шапка довольно симпатична. Сент-Клер выглядит в ней тёплым и пушистым, как плюшевый мишка.

— Как выставка? — интересуется Мер.

Сент-Клер пожимает плечами.

— Ничего особенного. А вы чем занимались?

— Анна делилась «тонким намёком» отца, — отвечает Джош.

Сент-Клер морщит лицо от отвращения.

— Я больше не хочу читать его письма, спасибо.

Закрываю ноутбук.

— Если ты освободилась, я кое-что для тебя подготовил, — говорит Сент-Клер.

— Что? Кто, я?

— Помнишь, я обещал, что заставлю тебя не чувствовать себя американкой?

Улыбаюсь.

— Ты получил мой французский паспорт?

Я помнила обещание, но думала, что он забыл, — всё-таки разговор состоялся несколько недель назад. Мне лестно, что он помнит.

— Лучше. Вчера пришло на почту. Пошли, он в моей комнате.

Произнеся это загадочную фразу, Сент-Клер прячет руки в карманы пальто и с важным видом направляется к лестнице.

Я заталкиваю ноутбук в сумку, перекидываю её через плечо и развожу руками остальным. Мер выглядит грустной, и на мгновение я чувствую себя виноватой. Но я ведь не краду у неё Сент-Клера. Я тоже друг.

Я преследую Сент-Клера пять лестничных пролётов; Шапка гордо покачивается передо мной. Мы доходим до его этажа, и Сент-Клер ведёт меня по коридору. Я возбуждена и взволнована: никогда не видела его комнату прежде. Мы всегда встречаемся в холле или на моём этаже.

— Дом, милый дом.

Он достаёт цепочку для ключей с надписью «Я оставил своё в Сан-Франциско».

«Ещё один подарок его матери», — думаю я. На двери висит скетч — Сент-Клер в шляпе Наполеона Бонапарта. Работа Джоша.