Я крепко-накрепко стиснул зубы. Если бы я это сделал, если бы показал себя трусом, обделавшимся маленьким мальчиком, то перестал бы себя уважать. Пусть я дурак, что в такой страшной ситуации думаю лишь об том, чтобы сохранить лицо… Но, пожалуй, это единственное, что я могу. Перед смертью я хотел бы сохранить уважение к себе. В эти последние минуты жизни я буду думать о самом светлом, что у меня осталось: о маме, и о маленьком братике. Жаль, что я не смогу заменить ему отца.

Фольксваген, прижавшись к обочине, плавно затормозил.

Я спокойно сидел, откинувшись на спинку сидения и внимательно глядя в окно. Там, в пелене тумана, мелькал бледный маленький огонёк. То дальше, то ближе, то ярче, то тусклее. Будто зазывал меня поиграть в прятки. Хотя при такой-то мути, больше подойдут жмурки.

Надеюсь, они не заметили, как я быстро обтёр вспотевшие ладони об джинсы.

– В общем, так, милейший, - хрипло произнёс рыжий, который явно был в этой паре за главного. – Ошибочка с тобою вышла.

– Ты, оказывается, товар ненужный и неинтересный, - поддакнул чернявый. – Кто бы мог подумать, Гармоген Галактионович?

– Никто, Агафон Аристархович, никто… - сокрушенно пожало плечами существо с Микки Маусом в зрачке и снова обратилось ко мне, - До дома, сам понимаешь, мы тебя довезти не можем. Но рядышком подкинем. Иди по этой дороге только вперёд. Пройдешь пролесок и мост. А там человеческая деревня. Как, бишь, она называется? – монстр пощёлкал пальцами.

– Троицкое, - пришел на помощь чернявый. – Что-то память ваша совсем плоха сделалась, Гармоген Галактионович!

– И не говорите, Агафон Аристархович, - покачал головой рыжий.

Отпускают? Они меня отпускают? То есть они похитили меня и полдня везли куда-то по инфернальной дороге, чтобы в итоге отпустить?

Черт, кажется, я сказал это вслух.

– А что нам с тобой делать? Расчленить, а потом зажарить и съесть, что ли? – деланно засмеялся чернявый.

Шутка вышла на редкость паршивой. В первую очередь из-за странного тона кудрявого монстра, а во-вторых, из-за маленького голодного огонька на мгновение мелькнувшего в его чуть раскосых странных глазах.

– Ох, вы и шутник, Агафон Аристархович!
– рыжий тоже залился утробным лающим смехом.

Они веселились минуты две, после чего рыжий оттер глаза, и абсолютно серьёзным тоном произнёс:

– Иди только вперёд. Не оглядывайся. И даже не вздумай возвращаться на эту дорогу.

– Он не будет, - вставил чернявый. – Он же умный мальчик.

– Полагаю, что так, - кивнул рыжий. – Поэтому ты не станешь никому рассказывать о том, где был и что видел. Понимаешь же, что мы легко тебя найдём?

Я обалдело кивнул. Я тут, значит, уже к смерти приготовился… Неужели они действительно меня отпускают?

– Как только выйдешь из машины, по сторонам не смотри, особенно на болотные огни. Сразу переходи черту. Тогда они ничего не смогут тебе сделать.

Непослушными пальцами я потянул ручку двери. Не поддавалась. Так они просто издеваются…

– На себя тяни, - посоветовал чернявый.

– Да, эта дверца постоянно в неисправном состоянии, - буднично сообщил рыжий.

– Нет, Галактион Гармогенович, мы все-таки должны загнать машину на ремонт, - раздражённым голосом буркнул чернявый. – На такой разваюхе…

Но я не услышал продолжение перебранки, потому что ручка, наконец, поддалась, и я вывалился из машины.

От долгого сидения в одной и той же позе тело затекло, поэтому двигался я с трудом.

Едва оказавшись за пределами салона машины, я понял, о какой черте говорил рыжий. Она была обозначена настолько явно, что и дурак бы сообразил.

Широкая асфальтированная дорога дальше вела через лес. Самое интересное, что туман на этот лес не распространялся. Белую стену как будто кто-то ножиком обрубил. Да и сам асфальт впереди был иного качества. Не чёрный, а серый. И разметка белая.

Без дальнейших измышлений я резво пересёк границу, оставив позади стену тумана и чёрную дорогу. Белый фольксваген, разрезав светом фар мутную дымку, лихо развернулся и, газанув, умчался в обратном направлении. Я почему-то ещё долго стоял, вглядываясь машине вслед. Казалось, что последняя ниточка, связывающая меня с нашим миром, оборвалась.

Совсем недалеко от меня, в зыбком белёсом мареве блуждал одинокий огонёк. Вскоре к нему присоединились ещё несколько.

– Мальчик, эй, мальчик… – зашелестели тихие вкрадчивые голоса. – Иди сюда, иди сюда… Они обманули тебя, обманули… Они злые, злые, злые… А мы добрые, добрые, добрые… Мы покажем тебе путь домой… Мы проводим, проводим, проводим… Мы добрые, добрые, добрые…