– Они схватили Чейза, – сказала я. – Почему вы не освободили его?

У Джесса дернулся глаз, когда он посмотрел на меня сверху вниз.

– У тебя идет кровь, соседка.

Он кивнул на мой бок, и, посмотрев вниз, я поняла, что порез от стекла из мини-маркета вновь кровоточит. Бледно-красное пятно на моей рубашке растеклось на полтуловища.

– Эмбер... – Шон потянул меня назад к машине, но я споткнулась и рухнула ему в руки. – Держись.

Моя щека легла на его перевязанное плечо.

– Вы не должны были бросать его, – прошептала я.

После этого я ничего не помню.

* * *

Когда я очнулась в следующий раз, я лежала на диване и, моргая, смотрела на желтые пятна от воды на потолке. Было поздний вечер или, может, раннее утро, судя по красному свету, заливающему пол.

Я попробовала сесть, но меня остановила резкая боль в правом боку. Подняв подол чистой рубашки, я обнаружила толстую повязку, закрепленную полосками ткани. Кто-то промыл мою рану.

Я осмотрелась и узнала старинный кофейный столик, на котором стоял ящик с медикаментами, и испорченные журналы, сложенные стопкой на ковре рядом с одной из ножек.

Дом с припасами. Номер три. Тела на кровати.

До мини-маркета, где схватили Чейза, теперь было много миль.

Я была не одна. Возле стены на одеяле лежала девушка. Я приподнялась на локтях. В остальном комната была пуста, хотя пол покрывали грязные следы, некоторые были окрашены красным.

Я опустила ноги на пол, слегка потянувшись из стороны в сторону, чтобы понять, насколько свободно могу двигаться. В боку защемило, и я задержала дыхание.

Мою грудь сдавили темные пальцы ужаса. Сколько я здесь пролежала?

Девушка на полу подняла ладони к лицу, запустив пальцы в массу темных волос. У волос были светлые корни, так что, наверное, она их красила.

Я присмотрелась повнимательнее. Вокруг шеи девушки виднелись красные следы, и я неосознанно поднесла руку к собственному горлу, нащупав только содранную кожу в том месте, где ее обожгло веревкой. На шее свободно висела цепочка, кольцо и медальон лежали прямо над круглой отметиной на ключице, которая осталась после пожара в Ноксвилле.

Девушка тихо застонала. У нее было перевязано плечо, а на ногу наложена шина. Что бы с ней ни случилось, это было нелегко.

Потом она отняла ладони от лица, и я разинула рот от удивления.

– Кара?

Ее взгляд, немного затуманенный, метнулся ко мне.

– Привет, сестра.

Тогда я заметила на полу возле ее плеча пузырек с таблетками. Она схватила его и, не поднимаясь, поднесла ко рту. При звуке ее сухого сглатывания я сжалась.

Кара жива. Кара, которая позволила всей стране считать снайпером меня, а не ее. Которую ФБР убило в Гринвилле, когда она была с Такером.

– Я думала, ты умерла.

Когда потрясение прошло, мои ладони сжались в кулаки. Если бы она не была так ранена, я бы ее придушила.

– Я тоже так думала.

Она выглядела меньше, чем раньше. Не тоньше, хотя ее щеки и казались запавшими, а более хрупкой. Я никогда не думала, что увижу ее такой сломленной. Она выглядела совершенно другим человеком.

– Что с тобой случилось?

Она подняла глаза к потолку:

– Меня поймали.

Я усмехнулась. Это было и так очевидно.

– Как ты оказалась здесь?

Ее брови скривились.

– Не знаю. – Она помолчала. – Они меня отпустили. Какие-то Сестры подлечили меня, дали мне лекарства и подкинули до границы Красной зоны. Оттуда я шла пешком.

– Твоя нога...

– Болит, – закончила она.

Я не понимала, почему МН ее отпустила. Я никогда не слышала, чтобы они кого-то отпускали.

– Что это за место? – спросила я.

– Что-то вроде убежища, – сказала она. – Тайник. Им не пользовались уже много лет. Я так полагаю, что старики, которые тут жили, двинули коня.

Я поежилась, вспомнив трупы, покрытые тараканами.

– Почему ты не сказала мне, что ты снайпер?

Она оттянула воротник и постучала пальцем по такому же шраму над ключицей, что сейчас заживал у меня.

– Дело превыше всего. Всегда.

В ее слабом смехе слышался цинизм.

– Кара, это мое имя. Ты убивала людей от моего имени.

Мой громкий от гнева голос оцарапал пересохшее горло.

– Разве ты не этого хотела? Мести? Что ж, ты ее получила. По крайней мере все думали, что ты получила. – Она кашлянула и вздрогнула. – Не говори мне, что ты уже пресытилась. Людям не обязательно знать, что это была я. Все почести достались тебе, сестра.