Сердце стучало как бешенное. Я понимала задней мыслью, что очень хочу почувствовать губы Егора на моих губах, но передней мыслью я знала, что я не сделаю этого. Только не с Дани.

Я сильно толкнула его в грудь.

– Иди, - охрипшим от волнения голосом сказала я.

Егор отошел от меня на пару шагов. Он выглядел совершенно дико и хищно несколько секунд, затем его лицо снова осветилось улыбкой. Он протянул:

– Тебя останавливает лишь твоя чертова совесть. Кристина…

Егор потер пальцами мои плечи, притянул меня к себе и прижался лбом к моему.

– Мы не можем сделать это, Егор, - я чувствовала волны желания – мои и его – смешивающиеся вместе. Я хотела обнять его. Но если бы я это сделала – я бы оказалась в отвратительно запутанной ситуации.

– Почему это? – он, словно Дьявол-Искуситель, посмотрел на меня.

– Потому что я не предам Дани. Не могу так поступить.

– Но ты его не любишь, - полушепотом произнес он, глядя мне в глаза.

– Люблю, - дрожащим голосом ответила я, смотря на свои голые ступни.

Я услышала усмешку Егора, затем он поднял пальцами мой подбородок и, смотря мне прямо в глаза, сказал:

– Ты – лучшее, что когда-либо могло случиться со мной. Ты так чертовски хороша, и я сделаю все, чтобы это не упустить.

Я тяжело дышала. Острый запах Егора против воли одурманивал меня. Почему я не замечала его раньше? Почему я так напряжена сейчас рядом с ним и где-то в глубине души молюсь, чтобы он накинулся на меня и поцеловал?

Егор был плохим. Я раньше этого не видела, но он был очень плохим парнем, он вводил свои правила игры, а я не знала, как их изменить. И вот вопрос: хотела ли я их менять?

– Мы можем быть друзьями, - я уже сама сомневалась в правдивости своих слов и закрыла глаза, чтобы не видеть разочарование на его лице.

– Я не хочу быть твоим чертовым другом, Вайстенгаузен. И я им не буду, - я знала, что он хотел поцеловать меня, я знала, что он хотел большего. Он проговорил эти слова так четко, выговаривая каждое слово.

Я дрожала. И тут он вдруг отступил.

– Я хочу, чтобы это оставалось между нами. Даже если ты будешь с ним, тебе не обязательно рассказывать ему. И если ты попросишь – я тоже не буду, - меня поразила перемена в его тоне. – Если ты попросишь, я не буду лезть во что бы то ни было у вас с моим братом, я приму любую твою ласку, буду привозить тебя домой после школы и носить твою сумку. Я готов быть твоей собакой, просящей под столом жалкие кусочки еды. Но это будут только мои кусочки, только мои жалкие огрызки. А теперь иди. Я думаю, я достаточно тебе сказал.

19.

Я не помню, в каком состоянии я добралась до дома Гаяны. Все тело ломило, а голова пухла. Я залетела в квартиру и, кинув у порога туфли, понеслась в свою комнату. Долетев до кровати, я обрушилась на нее и наконец-то дала волю слезам.

Они пролились мощным потоком, срывая все мои защитные барьеры на своем пути. Я не знала, что происходит. Я запуталась.

Он этого и добивался, проклятый Бадика! Он хотел посеять во мне сомнения, и он это сделал. Поздравляю, Егор.

Я не знала, что сделать, чтобы выкинуть его из головы. Я понимала, что теперь это нереально. Не после того, что он сказал. Никогда.

Но с другой стороны, я не могла так поступить с Дани. Он снова доверился мне, а я его так предам.

Я зажмурилась, стараясь прогнать картинки сегодняшнего дня у Егора, но они все не уходили. Телефон в кармане завибрировал.

– Да, - глухо ответила я, одной рукой вытирая слезы.

– Кристина?.. – тоненький голос Марины влился в мои уши. – Пожалуйста, мы можем поговорить?

– Нет, Марина. Не можем, - мой голос, дрогнув, обломился. Я отключила телефон и, ощущая новый прилив слез, заревела опять.

Следом мне звонил Мик. Я не взяла трубку. Атака телефонных звонков продолжалась около часа, а затем смолкла.

Затем из моей маленькой истерии меня вытянул звонок Дани. Я, вытерев все слезы и прокашлявшись, ответила:

– А?

– Привет, я тут узнал кое-что, - голос Дани был взволнован.

– Что? – я мгновенно подумала о Егоре и о том, что Дани узнал о моей поездке к нему.

– Отпечатки на фото. Мужские и женские. Помимо наших. Мужские принадлежат ранее замеченному в подозрительных махинациях Максиму Шипулину. Ты была права.

Я ощутила, как на меня сваливается что-то. Радость. Счастье. Облегчение.

– Ты серьезно?!? Серьезно сейчас? Это точно? – я не смогла удержать крика, вырвавшегося из моей груди.

– Серьезно. Но Кристин, есть проблема.

– А? – я уже летала где-то в облаках, торжествуя и представляя, как прижму его к стенке.

– Ты не докажешь его вину, не сдавшись сама.