– Зачем столько таинственности? Она засмеялась:

– Подожди, скоро сам все увидишь и поймешь! Взяв меня за руку, она подняла лицо. Я обнял ее и прижал к себе. Губы Лауры были горячими и сухими, словно ее снедала лихорадка. Она крепко вцепилась пальцами в мои плечи.

Несколько секунд так и стояли мы у кромки воды, бьющейся о пирс, скрытые ивами. Потом она отстранилась, быстро взбежала по каменным ступенькам и скрылась из виду.

Привязав катер и внимательно осмотрев лодочный ангар, я по узким ступенькам втащил свои чемоданы наверх.

Отперев дверь и распахнув ее пошире, я шагнул через порог и замер. Я оказался в огромной, богато обставленной комнате с большим выступающим окном, тем самым “фонарем” с видом на озеро. Первой мыслью было, что я попал в чужие апартаменты!

Осмотревшись, убедился, что больше идти просто некуда, и тогда медленно закрыл дверь и сел на чемодан. В комнате примерно двадцать на тридцать футов был мозаичный паркет, застланный тремя прекрасными бухарскими коврами. Стены обиты шелковой гобеленовой тканью с веселым бело-розовым рисунком. В большой оконной нише стоял восьмифутовый диван-кровать, покрытый белым шелковым покрывалом с красной обшивкой. Четыре глубоких кресла, большой диван, занимавший большую часть комнаты. У одной из стен – радиола и шкафчик с пластинками. Там же – вмонтированный в стену коктейль-бар, полный напитков. В одном из углов комнаты – вращающийся книжный шкаф, заполненный книгами, и встроенный стенной шкаф для одежды. Я просмотрел книги и плотно захлопнул дверцы бара. В противоположной стене оказалась еще одна в дверь, я открыл ее. Там оказалась небольшая гардеробная с двумя вмонтированными во всю стену зеркалами и двумя платяными шкафами, которые освещались изнутри, когда вы отодвигали зеркальные дверцы. За гардеробной еще дверь вела в ванную комнату с утопленной в пол ванной и ливневым душем. На стенах из черного мрамора – зеркала.

Я вернулся в большую комнату, открыл бар и плеснул себе большую порцию виски. Мне просто необходимо было выпить! Теперь я понял, почему Лаура советовала закрывать комнату на замок.

Кухарка Мария была полной пожилой женщиной, с открытым приятным лицом и добрыми глазами. Когда я вошел в кухню, она как раз накидывала шаль, собираясь уходить домой.

– Добрый вечер, – сказал я. – Меня зовут Дэвид Чизхольм. Синьора Фанчини сказала, что я буду здесь ужинать.

Она внимательно осмотрела меня. Три или четыре секунды она, не скрывая, изучала меня. От меня не ускользнули подозрение и страх, мелькнувшие в ее глазах, пока она рассматривала каждую черту моего лица.

– Вас наняли присматривать за синьором Бруно?

– Не совсем. Как мне объяснила синьора Фанчини, в мои обязанности входит только понимать его.

– Синьора не сказала, что вы американец!

– Это дело хозяйки, – равнодушно заметил я, садясь за стол.

– Ваш ужин в духовке, – сказала Мария, справившись наконец со своей шалью. – Синьора распорядилась, где вы будете спать?

Вопрос был задан как бы между прочим, но я знал, что он был для Марии наиболее важным – где я буду спать!

– Мне предложено жить в комнатах над лодочным ангаром, – ответил я, не глядя на нее.

– Над ангаром? – удивилась Мария. – А что, другой человек уехал?

Я достал из духовки блюдо с телятиной и спагетти. Поставив тарелки на стол, коротко ответил:

– Именно поэтому я здесь.

Она кивнула, словно отвечая самой себе на какой-то вопрос, еще раз поправила накинутую на плечи шаль и, тяжело ступая, пошла к двери.

– Вы должны быть очень осторожны, поднимая синьора Бруно, – уже стоя у двери, предупредила она, пристально глядя на меня. – Тот человек плохо выполнял свои обязанности. – Она сделала сердитую гримасу. – Он всегда думал о посторонних вещах.

Я поймал ее прямой, многозначительный взгляд:

– Я буду осторожен.

Она кивнула и открыла дверь. Я заметил, что она колеблется, оставлять ли меня здесь. Чтобы наконец избавиться от нее, я сказал:

– Спокойной ночи!

– Почему ваша жена не приехала с вами? – спросила она, уже взявшись за дверную ручку.

– Я не женат.

– Для такого человека, как вы, лучше было бы быть женатым, – заявила Мария.

– Я подумаю над вашим советом, – не сдержав улыбки, ответил я. – Доброй ночи. Она не улыбнулась мне в ответ.

– Тот мужчина тоже был не женат.

– Какой мужчина?

– Беллини. Он работал у нас три месяца. Бездельник и хам. Целыми днями сидел и курил свои вонючие сигары. И он был очень невнимателен к синьору Бруно, поднимая его.

– Вы, должно быть, спешите домой, – сказал я. – Извините, что задержал вас. До свидания.

Мария еще немного постояла в нерешительности, потом вышла из кухни и закрыла за собой дверь.

Я некоторое время сидел, прислушиваясь к ее тяжелой шаркающей поступи, пока она спускалась по тропинке к дороге. Когда ее шаги окончательно стихли, я облегченно вздохнул. Разговор с Марией вогнал меня в пот, а мои нервы натянулись как струны!

Интуиция подсказывала мне, что старая женщина была более чем подозрительна: она прекрасно поняла, почему я оказался здесь!

Лаура ожидала меня на веранде. Она стояла, облокотившись на колонну, поддерживающую украшенную орнаментом кровлю, и смотрела на озеро. Услышав мои шаги, она повернула голову:

– Мария ушла?

– Да.

Она повернулась ко мне, осмотрела с ног до головы и улыбнулась:

– Теперь мы одни, кроме Бруно. Сегодня я буду сидеть с ним, Дэвид, а завтра ночью приду в ангар. Ты доволен?