Шрифт:
Я не верю. Не может такого быть. И пока я все это отрицаю, меня держат здесь, в «Андерхилле».
Надеюсь… все будет хорошо»
– Вот твои таблетки, дорогая, - говорит медсестра, миссис Хоссити. Я переворачиваюсь на кушетке и гляжу на нее. Темные волосы женщины кажутся мне почти черными в тусклом свете единственной лампочки. Она подкатывает поднос и берет небольшую коробочку с него. Протягивает мне.
– Думаю, после приема таблеток тебе нужно будет лечь спать. Они содержат снотворное.
Я слегка улыбаюсь и беру свою порцию антидепрессантов. Мне приносят их каждый день: утром и вечером. Обедаю я в общей столовой, как все. В клинике много пациентов с отклонениями в развитии, шизофренией, диссоциативным расстройством идентичности, как у меня. Я считаюсь одной из самых опасных, и именно поэтому моя палата одиночная и изолированная. Ко мне боятся кого-то подсаживать.
26 декабря, 2004 год.
Отрывок записи из дневника Кети Палмс:
«Давно не писала, даже кажется, что разучилась. Буквы вывожу коряво, и почерк сам на себя не похож. Кажется, я снова начинаю терять себя. Проснувшись утром в среду, обнаружила на полу надпись: Ты меня не спрячешь, - написано цветными мелками. Но откуда они здесь взялись? В палате их нет. Странно. Очень странно»
Солнце садится медленно. Я снова сижу у окна – больше занятий у меня нет. На улице сильный ветер, и небо хмурится. Будет дождь, чувствую это.
Вдруг слышу вой сирен. Это означает, что что-то произошло. Нарушение режима или хуже того – побег. Встаю со стула и подхожу к двери. Слышится топот бегущих ног, крики санитаров.
– Кто это сделал?! – кричат они, - Кто?!
Я отхожу от двери как раз в тот момент, когда она распахивается. На пороге я вижу доктора Медисона, главного психотерапевта, который совсем недавно здесь. Его перевели из другого штата месяц назад. Он держит в руках шприц, и выражение его лица не такое, как обычно. Что-то страшное случилось.
– Ты это сделала? – спрашивает он. Голос, как струна, натянут и холоден.
– Я вас не понимаю… - тихо говорю я, стараясь не выказывать страха, - Я ничего не делала…
Доктор Мэдисон молчит и упрямо смотрит на меня. В глаза. Ноги подкашиваются, но я продолжаю стоять.
– Скажи…ты убила санитарку? Как ты это сделала?
– Я…не…
– Не лги мне, Кети. Просто скажи…как?
Голова кружится, сердце заходится, и через секунду я уже не могу нормально дышать.
– Я не делала…- шепчу я, и слезы текут по щекам, - Я ничего не делала…
– Ты говоришь так, чтобы я не посадил тебя в карцер?
– Нет! – кричу я, - Я НЕ УБИВАЛА! Я ничего…
Внезапно голос мой затихает, и я не могу больше себя контролировать.
Доктор Медисон отходит, в его глазах сомнение, но оно быстро пропадает. Он понимает, что говорит уже не с Кети. Глаза новой собеседницы странным образом меняют цвет с синего на зеленый, и вот она уже абсолютно другой человек. Другая сторона медали.
– Привет, доктор, - говорит она нежно, - Хотите поговорить о моем наказании?
– Мари, я полагаю?
– Верно-верно. Она самая.
– Зачем ты убила санитарку? – спокойно спрашивает доктор Медисон, - И как? Как ты выбралась из палаты?
– Не все вопросы сразу, добрый доктор.
Улыбка – дьявольская, глаза – безумны. Она думает, что ей все можно.
– Хорошо, - говорит Медисон, вздыхая, - Зачем?
– Пусть они уйдут, - кивает на двух санитарок, стоящих позади, - И тогда я все Вам расскажу…
Доктор кивает, и санитарки удаляются, запирая за собой дверь.
– Ну вот, - вздыхая, шепчет она, - Теперь мы одни, доктор Медисон.
– Расскажи, как ты выбралась из палаты?
– А Вам не страшно оставаться здесь, в запертой комнате, с психически неуравновешенной девушкой? Может быть, у меня в рукаве нож?
– Не думаю, что ты могла достать его.
– Но ведь как-то же я убила ту санитарку? – улыбается и смотрит прямо ему в глаза. Медисон молчит некоторое время, а затем говорит:
– Я хочу поговорить с Кети.
– Она сейчас не здесь…только со мной Вы можете говорить.
Доктор по-прежнему держит в руках шприц с успокоительным, на случай буйства со стороны пациентки, но она стоит спокойно и просто смотрит на него. На губах полуулыбка, руки теребят край смирительной рубашки. Она словно маленькая девочка, - думается доктору.
– Кети? Ответь мне, - говорит Медисон, - Ты слышишь?
– Не слышит, - отвечает Мари, - Она больше не хочет слушать Вашу ложь.
– Я не лгал ей.
– Врете, - снова улыбка, - Зачем Вы наговорили ей, что она больна?
– А разве это не так?