Милый незнакомец, этот крошечный кусочек бумажки я нашла в ящике стола. Это единственная вещь, что осталась от прошлых заселенцев этого ковчега. Наверное, кто-то тоже пытался написать что-то, да не вышло. Но у меня получится. И если ты прочтешь когда-нибудь это письмо – отлично. Значит, моя душа там, на том свете, будет счастлива.

И если же кто-то из нас все-таки пережил этот страшный, кошмарный день, значит, для человечества еще не все потеряно. А это радует.

Храни тебя Господь, Незнакомец. Я желаю тебе счастья.

Грейс Миллити, 11 ноября 2038 года»

Я отложил старый листок бумаги в сторону и посмотрел в окно. Сегодня был первый день после того самого «конца света». Оказывается, эта девушка была не так далеко. Всего в двух километрах от нашего бункера.

Я мог бы спасти ее? Вероятно, нет. И сам спасся чудом. Если бы не старик, прикрывший меня своим телом, все было бы кончено. Но я здесь. Там, где меня быть не должно.

Наверное, я должен благодарить судьбу за то, что спасся. Но я виню ее. Почему я выжил? Что я стану делать на этой земле? Без друзей, без семьи. У меня никогда не осталось. Хочется просто взять и покончить с собой. Чтобы оказаться вместе со всеми. Но когда мне в голову приходит эта мысль, я тут же отметаю ее.

Я должен жить. Ради того старика, что спас меня. Ради девушки Грейс, что написала это письмо. Ради себя, чтобы сотворить новый мир, не такой, каким он был.

Со мной еще пара ребят. Две женщины, одна из которых сильно ранена. Я должен буду нести ее на руках, так как вторая женщина слабая, немощная старушка. Еще с нами паренек лет шести. Он так же выжил чудом – его спасла мать. Теперь ее нет.

На следующий день мы покидаем это место. Идем в новый город. Идем из места, где нас больше нет, в место, где мы будем нужны.

Пока мы шагаем по разломанной дороге, я думаю над словами девушки Грейс. Раз мы выжили, значит, еще не все потеряно. И если так, то стоит доказать это.

_____________________________________________________________________________

НОМЕР 21

Number 21

7 ноября, 2004 год.

Записи из дневника Кети Палмс:

«У окна я сижу уже который час, и все это время мне кажется, что за мной кто-то наблюдает. Странное чувство, не так ли? Вы не можете понять, как такое возможно, ведь оборачиваясь, вы действительно видите человека, который смотрит на вас. Ну а я, обернувшись, вижу только белые стены своей палаты, как это не прискорбно. Психиатрическая больница «Андерхилл» находится в отдаленной части одноименного города и представляет собой большое серое здание с четырьмя этажами, наполненными самыми неуравновешенными психопатами со всего штата. Я – в их числе. Удивительно, ведь я рассуждаю и пишу этот небольшой биографический очерк, как нормальная, здоровая личность. Но на самом деле, во мне много тех черт, от которых людей бросает в холодный пот; от которых они бегут, визжа, как ненормальные.

Мое имя Кети Палмс. Я являюсь пациенткой «Андерхилла» уже почти три года и страдаю синдромом диссоциативного расстройства идентичности. Проще говоря, раздвоением личности. По крайней мере, так мне сказали. Сама я не помню ничего из того, что со мной случилось. Лишь смутные воспоминания о том, как я оказалась здесь.

Тот год был особенно плохим. Я часто страдала головными болями, бывали провалы в памяти и довольно регулярно случались приступы эпилепсии. Помню, меня положили в клинику, чтобы вылечить, но оказалось, что виновата вовсе не эпилепсия. Врачи так и не смогли выяснить, что со мной. Я спешно выписалась и решила, что все пройдет само собой. Но этого не случилось. Каждый новый день вносил в мою жизнь еще больше боли, чем предыдущий. Я просыпалась ночью, вся мокрая от пота, и ничего не могла вспомнить. Сны словно не снились мне. На работе мною правили забывчивость и невнимательность. Из-за этого, всего через год меня уволили, и вот тогда началось все самое интересное.

Я нашла на торгах новый дом и почти безоговорочно купила его. И не удивительно – он так дешево стоил, несмотря на все свое великолепие. Не знаю, зачем одинокой девушке такой большой дом, но мне это не помешало. Хотелось новой жизни, а этот дом как раз подходил для ее начала.

Первый месяц прошел неплохо. Я делала ремонт, постепенно облагораживала местность, окружающую дом – сажала цветы, расчищала фонтан. Все это хоть как-то отвлекало от боли, которая мучила меня. Еще через неделю я пригласила к себе подругу и ее жениха. В сентябре у них должна была состояться свадьба, и мне показалось, что мой новый дом отличное место для ее проведения. Кессиди согласилась. Я помню счастливое выражение ее лица, как она радовалась, что я нашла этот дом. Я радовалась тоже, но не долго.

Проводив ребят, я заперлась и решила пойти спать пораньше. Поднялась на верхний этаж, открыла дверь в спальню, и следующее, что помню – я на дороге, у обочины. Сижу на сырой земле и руки мои в крови. Что я наделала? – это первая мысль, которая посещает мою голову. И как я здесь оказалась? В ответ на мои вопросы появляется полицейская машина, за ней еще одна.

– Мисс, поднимите руки над головой! – кричит полицейский, наводя на меня пистолет. Его напарник стоит позади, и в его глазах я вижу ужас. Он меня боится.

– Пожалуйста, мисс! Вы должны пойти с нами!

Я поднимаю руки, как они велели, и иду навстречу. В этот момент мой разум снова дает сбой. Затем я слышу свой собственный крик. А точнее, рев. Я понимаю, что кидаюсь на первого полицейского, и его пистолет выпадает из рук. Я хватаю его и стреляю в упор. В голову. После выстрела от нее практически ничего не остается. Второй полицейский бежит от меня. Садится в машину и пытается уехать. Потом опять темнота – и я ничего не помню.

Странное ощущение. Будто бы все это сделала не я. Но на самом деле, как мне позже объяснили в клинике, после того, как я вошла в спальню, меня словно подменили. Соседка, миссис Джонс, видела меня, идущей по дороге с большим ножом в руках, но я этого не помню. Я не помню ничего из той ночи, и это самое плохое. Я не знаю точно, что совершила и зачем. Доктор Медисон говорит, что это сделала моя вторая половина. Другая личность, называющая себя Мари. Говорит, что общался с ней.