— Что, негритянские дети уже выздоровели?

Юлию обескуражил такой внезапный интерес.

— Да, они, похоже, благополучно перенесли все это.

— Ах, Джульетта, Питер ведь только хотел помочь. Неужели мой отец никогда ему этого не простит?

Разумеется, вскоре Карл успокоился. Через пару недель этот случай, казалось, был забыт и все на плантации пошло своим чередом. Юлия снова не упускала возможности каждый день появляться в поселке рабов.

Карл стал более внимательно наблюдать за своими рабами. Или же он боялся, что Питер без его разрешения опять проведет эксперимент? Юлия этого не знала. У нее теперь появилась совершенно иная забота. По утрам ее стала мучить тошнота, а настроение колебалось, как листья пальмы на ветру. Только что ее душа пела от счастья — и вдруг, мгновенно, безо всякой видимой причины ей приходилось сдерживать слезы. Юлия испугалась, что заболела чем-то серьезным. В конце концов, в этой стране можно было подцепить какое-нибудь редкостное тропическое заболевание. Юлия старалась скрывать свое состояние, но однажды утром Кири увидела, как ее хозяйку ни с того ни с сего стошнило в тазик для умывания.

— Миси нехорошо?

— Нет, нет, все в порядке, Кири. — Юлия надеялась, что рабыня на этом успокоится. Однако от нее не укрылся испытующий взгляд Кири.

— Может быть, привести Амру?

— Нет!

Когда через пару дней Юлия вообще не смогла утром встать с постели, ей не оставалось ничего иного, как послать Кири за Амру. Лучше уж черная экономка, чем Карл, Мартина и тем более Питер.

Амру неторопливой походкой вошла в комнату Юлии. Конечно, Кири доложила ей о состоянии своей миси. Однако вид у Амру был не особенно озабоченным.

— Миси Джульетта, Кири сказала…

Амру не успела договорить, поскольку Юлию опять стошнило. Легкий запах еды, который прочно въелся в одежду Амру, крайне отрицательно подействовал на нее.

Когда Юлия наконец оторвалась от тазика, она с возмущением увидела, что Амру широко улыбается.

— Амру, я не вижу ничего смешного. Мне кажется, что я заболела, — выдавила из себя Юлия.

Негритянка, подобрав юбки, села на кровать рядом с ней.

— Миси Джульетта не больна.

От Амру пахло жареным салом и рыбой. Юлия с трудом подавила поднимающуюся к горлу тошноту.

— Нет, мне кажется, я больна, Амру. Ведь это продолжается уже некоторое время.

Слезы покатились у Юлии по щекам. Она даже не могла сказать, отчего она плачет. Она чувствовала себя слабой и разбитой. Совершенно очевидно, что она заболела, и Амру должна была видеть это.

— А я говорю, что миси Джульетта не больна. Я думаю, скорее… — Негритянка снова ухмыльнулась. — Я думаю, скорее миси Джульетта находится в интересном положении.

Юлия растеряно уставилась на экономку:

— Что?

Затем у нее словно пелена спала с глаз. Мартина! У нее же были точно такие симптомы, когда она была беременна Мартином. Конечно! Юлия лихорадочно стала подсчитывать в уме дни, когда у нее в последний раз… Боже милостивый! У женщины закружилась голова.

— Амру, оставь меня, пожалуйста, одну и… и ничего не говори масре. Пожалуйста, ничего никому не говори! — с трудом произнесла Юлия.

Амру с понимающим видом кивнула и покинула комнату.

Юлия повернулась на бок в своей постели и уставилась в окно. Она беременна! И у нее не было никаких сомнений в том, кто отец ребенка. В конце концов, Карл уже несколько месяцев не наносил ей ночных визитов. Слезы снова побежали у нее по щекам. Что же ей теперь делать?

Ближе к обеду воздух, казалось, снова дрожал от жары. Резкие крики банановых певунов стихли — верный признак того, что приближается полуденный зной.

Юлия, потея, мечтала забраться в прохладное помещение, однако ей приходилось сидеть здесь, на веранде, рядом с мужем. Обычно бодрый, попугай Нико нахохлился и спрятался в дальний угол веранды, когда появился Карл.

Айку уже несколько раз наполнял стакан хозяина драмом, и Юлия видела, как вздрагивают веки Карла, — значит, он снова выпил слишком много. Ее муж уже с утра вернулся с объезда в плохом настроении, и лучше было не привлекать к себе его внимания.

Айку, похоже, думал так же. Раб торопливо набил трубку Карла табаком и удалился в дом.

За апельсиновой аллеей Юлия увидела Муру с ее подопечными. Ни один ребенок, казалось, не спешил. Для них этот еженедельный ритуал был так же неприятен, как и для Юлии. Карл долго откладывал это, но с тех пор как Питер использовал детей для своих опытов, казалось, у него к ним снова проснулся интерес. Каждую субботу Карл посылал гонцов, чтобы к нему вызвали Муру и детей. Юлия вынуждена была составлять ему компанию, он на этом настаивал.

— Ты ведь так чутко относишься к рабам. По крайней мере, ты сможешь убедиться в том, что они чувствуют себя хорошо.

Дети испуганно прятались друг за друга, и Мура вынуждена была призывать к порядку то одного, то другого ребенка. Карл фыркнул и выпустил большое облако дыма. Дети сегодня, конечно, не могли рассчитывать на добрые слова из его уст. И вообще, когда они могли на это рассчитывать?

Юлия испугалась, когда Карл ни с того, ни с сего ударил рукой по деревянным перилам веранды. Злобная улыбка промелькнула на его лице, когда он поднял руку, показав раздавленное тело большой бабочки-монарха. При виде жалких, расплющенных крыльев когда-то красивого мотылька у Юлии пробежал мороз по коже.