Юлия старалась узнать из разговоров как можно больше о своей новой родине. Некоторые сведения звучали очень странно для ее слуха. Так, женщины главным образом жаловались на нехватку домашних слуг в Нидерландах и на их избалованность.

— Я буду рада, когда снова окажусь дома. — Лаура Фрэйкен, дочь высокопоставленного суринамского офицера, отложила вышивку в сторону. — Я было хотела взять с собой свою личную рабыню, но отец высказался против — мол, климат для нее слишком плохой, да и, как он посчитал, возникнет чересчур много затруднений с одеждой и обувью.

Юлия вспомнила Айку, который храбро шагал босиком по снегу. Она не видела его с самого отплытия и не имела ни малейшего понятия о том, где его разместили.

— Да, — вступила в разговор другая женщина, — я когда-то взяла с собой свою Хену, и она, походив в обуви пару дней, вообще не смогла становиться на ноги и все время проболела. Так что в Нидерландах действительно лучше отказаться от чернокожих слуг.

— Но разве в Суринаме слуги не носят обуви? — Юлия с удивлением посмотрела на женщин.

— Рабам не разрешается носить обувь, дитя мое, — тихим голосом пояснила Вильма.

— А почему?

Вильма пожала плечами:

— Ну, их же нужно каким-то образом… В общем, они должны всегда помнить о своем положении.

В последующие часы Юлия узнала еще кое-что о своих будущих слугах. Оказывается, рабам запрещалось не только носить обувь, но и говорить по-нидерландски и смотреть господам в лицо.

— Он просто не любит обуви, — таким было уклончивое объяснение Карла, когда Юлия однажды спросила его о босых ногах Айку.

Юлии было трудно представить себе повседневную жизнь в окружении угнетенных домашних слуг, и наконец-то она поняла, что отличало Айку от слуг дяди Вильгельма в Амстердаме: чернокожий человек был не только слугой, он был беззаветно предан своему господину. Может быть, даже боялся его. В общем, информация о новой родине скорее обескуражила Юлию, чем внесла ясность в ее представления.

Когда погода улучшилась еще больше, в передней части палубы стали появляться до сих пор не знакомые Юлии пассажиры. Она предполагала, что эта часть корабля отведена для матросов, однако эти люди не были похожи на экипаж корабля.

— Что это за люди, Вильма, и почему они только сейчас вышли на палубу? — Юлия за это время уже перестала стесняться задавать вопросы.

— Ах, это искатели счастья и братья по вере… Капитаны стараются держать их под палубой как можно дальше, чтобы не было никаких беспорядков. Кроме того, у них такой вид, что другие пассажиры… — Вильма кивком головы указала на ту часть корабля, где обычно находились пассажиры с верхней палубы, — …зачастую не в восторге от этого соседства.

Юлия наморщила лоб, и Вильма с готовностью продолжила объяснения:

— С тех пор как на некоторых реках в Суринаме было найдено золото, все больше и больше странных людей стремятся попасть в эту страну. Новым поселенцам теперь вроде бы даже выделяют целые регионы в центральной части. Среди них много немцев. Говорят, это потому, что там есть хорошие участки леса, а эти люди знают толк в вырубках, а также в плотницких и столярных работах.

Вильма задумалась.

— Я не считаю это хорошей идеей, ведь большинство переселенцев плохо переносят здешний климат.

— Однако Карл говорил, что погода в Суринаме очень приятная. — Юлия надеялась, что хотя бы не все ее иллюзии будут развеяны.

Вильма коротко засмеялась.

— Ну, это можно рассматривать и так, и эдак. Конечно, весь год в Суринаме царит приятное тепло и даже во время сезона дождей мерзнуть не приходится. Но там очень душно, и это не идет ни в какое сравнение с европейской летней жарой. — Вильма устремила взор к горизонту. — И, к сожалению, этот климат несет с собой такие болезни, которые невозможно сравнить ни с какой европейской заразой. Хуже всего — лихорадка.

— Лихорадка?

— Существует много видов лихорадки. Некоторые лишь причиняют страдания больному, другие могут убить его. — Вильма указала на нескольких незатейливо одетых людей на передней части палубы, которые как раз собирались на своего рода молитву. — Слава богу, в Суринаме есть небольшая община секты моравских братьев — гернгутеров. Члены этой общины заботятся о рабах, а также ухаживают за больными.

Юлия посмотрела вниз, на эту маленькую группу. Среди гернгутеров было несколько женщин. Почтительно опустив голову, они слушали мужчину, который громко читал какую-то книгу, вероятно, Библию. Напротив них, в другом углу, между канатами и различной корабельной утварью, сидело несколько мужчин в истрепанной одежде. Они курили и играли в карты. Наблюдение за этими пассажирами подвигло Юлию на то, чтобы задать вопрос, который занимал ее все эти дни.