И этой ночью слухи подтвердились. Лесные негры напали на маленькое поселение рабов, подожгли хижины, убили мужчин, а женщин забрали с собой. Кири подозревала, что с белым масрой обошлись не лучше. «Его они, наверное, тоже убили», — печально подумала она, дрожа в своем укрытии. Собственно говоря, белый масра был хорошим. Его рабы жили лучше, чем остальные, да и к Кири он всегда относился по-доброму. Конечно, ее уже однажды подвергали наказанию цветные надзиратели — бассиа, но в остальном жаловаться ей было не на что. Тем более что она не была настоящей рабыней с плантации. Настоящим рабом с плантации был лишь тот, кто там родился, чья семья там жила и чья пуповина была там закопана.

А Кири не знала, где она родилась. Она закрыла глаза и с тоской подумала о своей тетке Грене.

Если говорить честно, на самом деле Грена не была ее теткой, но именно она растила Кири последние годы и заботилась о ней. Где родилась Кири, не знал никто. Грена утверждала, что этого ребенка принес ей речной бог. Это произошло почти пятнадцать лет назад.

Грена тогда попросила у своего масры разрешения оставить ребенка у себя. И лишь много лет спустя, когда Кири узнала, что Грена вообще ей не тетка, когда она поняла, что была не такой, как остальные дети, ей захотелось выяснить, как она на самом деле сюда попала. Ее кожа была немного светлее, чем у других рабов, волосы были волнистыми, а не курчавыми, а черты лица — тоньше, чем у негров с плантации. Однажды Кири услышала, как две старые болтливые женщины сплетничали о ней:

— Маленькая Кири, наверное, мулатка.

Кири спросила у Грены, что означает слово «мулатка», но та лишь отмахнулась от нее: не следует волноваться из-за чужой болтовни. Позже девочка сама нашла ответ на свой вопрос, когда одна из рабынь, которую звали Лину, родила ребенка со светлой кожей. Масра очень разгневался из-за этого, потому что мулатов не разрешалось привлекать к работе на плантациях. Таким образом, Лину обманула его, лишив одной рабочей силы. Кто был отцом ребенка, этого Кири так никогда и не узнала. Однако чем старше она становилась, тем чаще слышала о том, что женщины-рабыни рожали детей-мулатов, а имена их отцов никогда не называли. Иногда эти дети исчезали, и никто не говорил о них ни слова.

Из-за того что у Кири была более светлая кожа, ей не разрешалось выходить с остальными рабами на поля. Вместо этого она работала помощницей на кухне масры.

Девочка тихо всхлипывала. Ей надо было бежать отсюда. Кири лихорадочно раздумывала над тем, что же ей делать. Лодки! Она могла бы спрятаться в одной из них.

Кири выбралась из укрытия и потихоньку пошла к реке, обходя огороды. Под сенью леса девочка, пригнувшись, прокралась к берегу, а оттуда — к месту, где стояли маленькие лодки с плантации. Кири тихонько забралась в одну из них и спряталась под навощенными тентами, которые были там сложены.

Она старалась сдержать дрожь. Когда Кири все же услышала чьи-то поспешные шаги, приближавшиеся к ней, она окаменела от страха. Неужели лесным неграм понадобились еще и лодки? Девочка услышала, как двое мужчин шепотом разговаривали между собой, затем лодка закачалась, Кири почувствовала, что лодку оттолкнули от берега и она заскользила по реке. Девочка покрепче прижалась к голым доскам днища, стараясь не шуметь под тяжелым тентом.

Через некоторое время Кири снова услышала голоса. Она узнала их — они принадлежали двум молодым рабам с ее плантации. Мужчины, казалось, почувствовали себя в безопасности и стали говорить громче. Кири уловила слова «нападение», «смерть» и «повезло». По всей видимости, рабы радовались тому, что им удалось убежать. Они говорили о том, как добраться до города. Кири лежала под тентами, и ей было очень страшно, что ее обнаружат. Кто знает, что эти мужчины могут с ней сделать?

Карл стоял перед Юлией, злобно глядя на нее.

— Ты можешь хотя бы раз сделать то, что тебе говорят? — произнес он громким голосом. — Почему тебе взбрело в голову шляться по кораблю? Передняя часть палубы отделена не зря. И я сказал тебе, что тебя это не должно интересовать! Айку — негр, раб, и то, что с ним происходит, совершенно нормально. Он получает воду и пищу, и раз в два дня ему разрешается выходить на палубу, чтобы размять ноги. Так все делают.

Юлия была уверена, что слова ее мужа не соответствуют действительности, иначе Эрика хотя бы раз увидела рабов на палубе. В конце концов, выход из трюма был только один.

— Но так нельзя, — тихо возразила Юлия.

У нее прерывался голос. Ее поразил охвативший Карла гнев. Он еще никогда на нее не кричал.

Карл упер руки в бедра и угрожающе наклонился к жене:

— Эти негры очень глупые, Джульетта. Некоторые из них даже пытаются спрыгнуть с корабля, так что все это делается для их же безопасности. — С этими словами он отвернулся и поправил свою куртку. — И, кроме того… Ты не должна испытывать симпатию к неграм!

И опять в его глазах появился угрожающий блеск, заставивший Юлию замолчать. Она не могла больше себя обманывать — за несколько недель пребывания на корабле Карл очень сильно изменился.

Она не могла оставить Айку на произвол судьбы там, внизу, глубоко в трюме! В поисках помощи Юлия на следующий день обратилась к Эрике. Еще раз проходить за ограждение было рискованно. Однако Юлии нужно было поговорить с Эрикой. В конце концов, она не могла бросить Айку в беде.

— Вы не могли бы… Мой муж не желает… — Юлия сама не знала, как объяснить Эрике, что она не может заботиться о здоровье Айку.