Таким образом, можно сказать, что самим Богом были подготовлены еще несколько человек, в обязанность которых входило распространять веру и нести изобилие слова по Земле, чего ранее просто не было.

Сама же говорливость людская заключалась всего в нескольких односложных словах. В основе своей употреблялась говорливая жестикуляция. Так и понимали друг друга, пока не обзавелись словами из словаря Бога самого и не пустили их уже дальше по всей Земле.

Таким образом, христианство принесло новую культуру общения, вложенную в смысл самого природного существования. Тем самым развивался ум и его естественное выражение в практических делах.

Тайна двенадцати апостолов, можно сказать, оглашена и остается подвести черту перед самим закрытием главы.

Как видим мы сами из уже прочтенного, наш Бог приложил немало усилий ко всему тому, что именуется нашим же обучением. Согласитесь, что не так просто кого-то вообще обучить и тем более, в условиях только словесно переносимой значимости. Но дело то пошло, как говорят, и на сегодня уже состоялось.

Правда, не совсем отражено все самой правдой и во многом еще осталось той пестрой темноты, которую еще предстоит разобрать.

Нет сомнения в том, что, так обозначенная, официальная история будет отстаивать свою точку зрения. Так же, как и церковь своеобразно свою. И во всех указанных категориях будет использована пропаганда самого божьего слова. Тоесть, ссылка будет именно на то, и на массу те же застаревших во времени документов.

Разобраться порой сложно даже в своем собственном архиве, так что чего уж говорить о всецело земном. И в такой ситуации действительно возникает какая-то жизненная необходимость подтверждения сказанного мною и тем же Богом уже сейчас, о чем он сам непосредственно и говорит.

«Знаю сам, что такое подтверждение нужно и об том говорил предыдуще, к вам обращаясь. Будьте внимательны ко всему и не попадайте на удочку тех, кто именем моим заветно прикрывается и использует его для свершения своих мирских дел. Знайте одно.

Никогда и ни в какие устоялые времена или уже настоящие я не призывал к богатству какому или сырцу божьему. Велел нести только благодать, что в моем уразумении лишь добротой определяемо и выражаемо в самих делах.

Строить храмы какие я не призывал, а говорил только, что возможно они и необходимы кому для большего успокоения и покаяния совести своей ближней. То есть, чтобы было то все не на людских глазах обозрении. Вот, о чем я всегда сказывал и за людское благо само только так и говорил.

Благо – то есть добро ваше земное, в душах, стараниях по труду добытое и вверх ко мне испаренное. Как кто понял то – видимо явно уже сейчас. И по части большей к тому самому добру многие руку протягивают и даже за душу ложат. То есть непотребно для вас самих и в моих заповедях настоящих обо всем указано.

Многое изменено было и доведено людским умом практически до самого греха земного исповедования. Велел я лишь душу свою обогащать некоторым, неся на груди своей крест тот золотой или серебряный, что черноту всякую исчерпывает и свою силу в последующем выражает. Но поняли, как всегда, по-своему. И крестами сами себя ублажать начали безо всякого внутриприродного смысла и без должного души просветления.

Так и сказано было мною уже несколько раз и в обращениях к совсем другим людям, по-своему монастырским, об том и писал. Но даже они слову моему тому, в ухо каждому брошенному, не поверили. Так глубоко застыла вера та в них, что ранее сказалась кем-то так же письменно, что их души ничего не восприняли и не воспряли благом по отношению даже ко мне самому.

И это подсказало мне другое. Исчезла вера в доброту людскую, и на смену ей пришла вера другая. Вера во зло и обогащение разное. Вера во все то, что можно назвать нищетой души разной, а также - вера в несправедливость по самой сути суда божьего или земного.

Такое уже я наблюдаю воочию и силу свою пока стараюсь при себе изо всей мочи держать. Не думал я, что вы сами в той самой вере так по-своему опаскудитесь. Буду лечить то верно и правильно. И буду налагать что на кого за все то, что и сотворил. Есть оно у меня и уже пошло по земле ходить. Вскоре дойдет и до вас также.

То будет мое божеское наказание за дела все те, в общем пригрешенные и за сотворение мира другого, именованного по-моему миром земных страстей.

Я же мир другой создавал. Мир благоденствия земного, что то же самое душевно и передает. Буду поправлять положение, и превозмогать боль свою душевную по делу всему тому.

Пока на том решаю и предвкушаю уже первую победу свою над злом тем содеянным. Не дожидайтесь того. Исправляйтесь. Будет не так больно и душевно разрывно. Аминь».