В полевом отряде геологической партии возникает любовный треугольник, отношения между мужчинами в котором доходят до физических разборок. Этим пользуется преступник: сгорает машина, пропадают деньги, исчезает один из влюбленных. Настырный геолог пытается помочь милиции в расследовании преступления, и что из этого получается вы узнаете из книги..
ИНОЙ ЖИЗНИ ДЛЯ СЕБЯ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ!
Книга вторая.
ОПАСНЫЙ МАРШРУТ.
Введение.
Не знаю, не знаю. Для других может и кайф, а для меня два месяца в
городе – это как последние дни дембелем в армии, когда в думах ты от нее
уже далеко, а близкая свобода манит и пьянит почище хорошего коньяка. В
общем, сплошные переживания. Но куда денешься? Отчет по заданию
написать был обязан, как один из исполнителей. А его закончили -
«предложили» поучаствовать в проектировании, теперь работ на
наступающий полевой сезон. Причем «предложили» так, что не откажешь,
даже если сидеть над бумажками не то что надоело, а уже осточертело. И не
одному мне, а еще десятке человек, включая, кроме геологов и геофизиков,
основных рабочих лошадок, и главного геолога партии, и парочку
машинисток. Но у большинства квартиры в городе! Дети! Родственники!
Знакомые! А я один, в командировке, в общаге, и без жены! Можно сказать –
в одиночестве среди кирпичных коробок, сплошного асфальта, толкотни на
улицах, избытка машин и достижений цивилизации. И это после уже
отведанной вольной жизни в почти дикой природе, когда частенько с ней
один на один, а до ближайшего поселка с полсотни километров и больше!
Заканчивали проект из последних сил - зверствовала комиссия,
прилетевшая из Москвы его проверять и утверждать. Чего только не нашла!
Мы, оказывается, месторождения ищем не так и не там, где нужно, объемы
работ планируем не те, что требуются. Каждый день вначале лекция, с
демонстрацией нашей ущербности, а после ее - бумажки править и
пересчитывать, до победного конца, то-есть, часов до девяти вечера!
Теперь все: проект подписан, мы отстрелялись! Первый за все время
свободный вечер! Документы сдали в спецчасть, и семь человек сразу
разбежались по домам. А мне и Виталию, Игорь Георгиевич, главный геолог,
предложил:
«Пройдемся? Свежим воздухом подышим! Что бы дурь, которую от
москвичей пришлось выслушать, из головы вылетела!» - и немедля с улыбкой
осенил себя крестным знаменем неизвестного вида - начал его не со лба, а с
плеча, - «Спасибо, господи, что охранил от нехристей московских!»
Я ответил смешком, по поводу благодарности всевысшему от
законченного атеиста. А предложение поддержал: головой кивнул. Потому
1
что меньше придется сидеть в общаге одному. А Виталий, геофизик,
прогулку посчитал недостаточной:
«Прошвырнемся. Только без бутылки не обойтись. Сейчас купим, и у
меня дома стресс снимем», - идея так всем понравилась, что разом, как по
команде, под светом фонарей мы прибавили шаг в сторону ближайшего
гастронома.
«Хорошо-то как!» - первый раз за два месяца Игорь Георгиевич заметил
красоту звездного неба, ощутил прохладный весенний воздух. Который с
шумом вдохнул, … и выдал совсем невероятное:
«Сейчас бы бормотушки грамм двести! И что б из горла!»
Я и Виталий синхронно тормознули, и в полном смысле офонарели.
Это ж до чего классного геолога, знающего намного больше любого из
членов московской комиссии, довели замечаниями, на которые можно
уверенно крутить пальцем у виска, как на глупость несусветную! Он же
всегда считал бормотуху отравой и никогда не пил из принципа! А сейчас
решился на дегустацию, причем из «горла», хотя, как человек
интеллигентный не позволял такого даже с вином сухим, водкой или
коньяком!
Я и Виталий пришли в себя, переглянулись, и… с озабоченным видом –
не дай бог возможность упустить - полезли в карманы, за остатками
имевшейся у каждого наличности. Потому что момент был долгожданный, и
подловить главного геолога на столь безответственном заявлении, жаждал
любой из его друзей и товарищей.
«По трешке?» - высчитал Виталий, и выхватил из моих рук эту самую
трешку, присоединил к своей. А освободившуюся руку протянул к Игорю
Георгиевичу и пошевелил пальчиками: давай мол, гони монету, на бормотуху.
К нашему удивлению, тот безропотно раскошелился.