— Ты зачем своих кур пересчитываешь? Или пропала какая-нибудь?

Сашкины уши покраснели, он выпрямил пальцы на руках.

— Я не пересчитываю. Я их повадки изучаю.

— Какие еще повадки?

— Не знаешь, какие? Одна курица — «кыт, кыт, кыт» — кричит. По-куриному это — хочу яйцо снести. А другая — «кот, кот, кот» — горло дерет. Целый день будет донимать: «Посади на яйца. Цыпляток выведу!» Мне нужна та, которая «кот, кот, кот» кричит.

— Клушка! — подсказала Маша.

— Нет, не клушка, а наседка.

— Это потом наседка будет, когда яйца высиживать станет. А вначале она клушка.

Пусть будет клушка. Машу трудно переубедить. Начнет еще по-научному доказывать, как в книжке написано. Или мудреные слова своего дяди приведет. Он в городе живет. Кандидат наук. Вот, мол, как мой дядя об этом думает! Припрет к стенке — сам рад не будешь! Лучше не связываться.

Вдруг Сашке показалось, что одна из кур, сизоголовая, заквохтала. Он бросился к ней и, падая, схватил за хвост, но впустую. В руках остались только перья. Куры с кудахтаньем бросились врассыпную. Сашка встал, отряхнулся. Надо же — такая неудача, да еще при девчонке! Неловко стало. Всегда, когда с ним что-либо случается, она тут как тут, во все дела сует свой девчачий нос.

Желая как-то замять свою оплошность, Сашка достал с чердака отцовский сачок для ловли рыбы и с ним стал гоняться по двору за курами. Чуть было не накрыл одну. Но она, хитрющая, успела вывернуться и — прямиком в лес. Возле дома не осталось ни единой курицы.

— В темноте изловишь, когда на насест заберутся, — сказала Маша назидательным тоном, будто только она одна знает, что надо делать Сашке.

Он отмахнулся от нее, но на душе по-прежнему было скверно. Выходит, снова перед девчонкой оскандалился. А что поделаешь, если не даются в руки эти бестолковые куры? Наверное, без присмотра совсем одичали. Первобытными стали. Из ружья бы пальнуть, да нельзя. Нужна живая курица, а не убитая. Какой прок от убитой клушки!

Удрученный Сашка направился к себе в дом. Маша удержала его:

— Ты на свой огород смотрел?

— А чего смотреть на огород? Вот он.

— Взгляни все-таки. Да подойди вот сюда.

Маша подвела его к грядкам.

Сашка от удивления глаза вытаращил:

— Надо же! Кто-то наш огород прополол…

— Пока тебя не было дома, на землю марсиане опускались. «Где, спрашивают, хозяин этого заброшенного огорода? Хотим с ним воспитательную беседу провести на тему: «Что такое сорняк и как с ним бороться». Долго ждали. А потом рассердились и сами пропололи грядки. Видишь, какие чистые! Даже крапиву повыдергивали. «Был бы, говорят, дома хозяин, мы бы его крапивой, крапивой!» А картошку марсиане отказались пропалывать. Очень уж, говорят, заросла она сорняком, не поймешь: то ли картошка растет, то ли сплошная осока и пырей. Пусть, говорят, Сашка сам разбирается. Разберешься?

— Я все могу! — самоуверенно сказал Сашка. — Только ты, Маша, честно скажи: соврала насчет марсиан?

— Зачем врать! А кто же грядки прополол? Не марсиане, что ли?

Сашка захлопал глазами. Но, увидев, как Маша прячет улыбку и готова вот-вот расхохотаться, догадался, в чем дело. Не марсиане приземлялись на их огород, а «марсианки».

Когда совсем стемнело, у Шумбасовых дико заголосили куры. Маша глянула: Сашки дома в постели еще не было. Все понятно…

Утром, выходя на зарядку, Маша увидела, как в соседском огороде кто-то косит. Без майки. В одних трусах. И в больших сапогах. Так это же Сашка! Тоже зарядкой занимается. Быстро картошку «прополол». Ни сорняков, ни ботвы не осталось. Чисто и гладко!

СПОРТИВНЫЕ КУРЫ

— Маша, ты слышала?

— Что, мама?

— С вечера к Шумбасовым кто-то в курятник лазил. Такое кудахтанье было — будто кур режут. Или лисица забралась, или еще какой зверь. Я два раза выходила. А Сашка, наверное, в это время уже спал. Не решилась будить его.

Маша расхохоталась. Даже слезы выступили на глазах. Мать осердилась:

— Ты чего заливаешься? Я, может быть, всю ночь не спала. А ей смех! Как тебе, Маша, не стыдно!

— Так это же Сашка сам и взбаламутил курятник. Он клушку ловил. Эх, мама, мама!

— Какую клушку?

— Такую, которую на яйца сажают. Сашкин отец велел ему изловить, чтобы цыплят вывести…

— Тьфу! — возмутилась мать. — Вот несуразный, нагнал на меня страху! И чего это ему вздумалось на ночь глядя? Или днем не смог изловить!

— Не смог. Я сама видела. Куры от него бегали — на мотоцикле не догонишь. Спортивные у них куры!

Мать недоуменно покачала головой.

— Какие еще спортивные? Вот городит. Нy-ка, что он там натворил — проверю.

Тетка Анюта слов на ветер не бросала. Она действительно решила посмотреть, что задумал Сашка. Если уж наседку сажать, то нужно было это раньше. Ну, в мае или июне. Но не в конце же июля. Разве успеют цыплята к зиме подрасти? Одно горе будет, а не цыплята. А Семен тоже хорош! Надоумил ребенка. Разве будет смотреть он за наседкой! Мальчишка и есть мальчишка.

Так думала Анюта, входя к Шумбасовым в сени. На притолоке нашла ключ, открыла дверь, прошла в переднюю. То, что она увидела, сильно озадачило женщину. Посреди комнаты стоял длинноногий петух и одичало смотрел по сторонам. Заметив вошедшую, он загоготал и хотел шагнуть к ней, но веревка, привязанная одним концом к ноге, а другим к ножке деревянной кровати, сильно дернула его. Петух отпрянул назад. В следующее мгновение он снова рванулся вперед и, если б хватило сил, потащил бы за собой и кровать. Но где взять новые силы? И бедняге ничего не оставалось делать, как подчиниться злополучной веревке.