— Хорошего дня.

— И тебе.

Как только он уходит, я иду на кухню, чтобы поставить чайник, и пока жду, когда он закипит, смотрю на обеденный стол. В центре стола стоит экстравагантная ваза с лиловыми розами, которые Беннетт подарил мне, вернувшись домой прошлой ночью. Это зрелище вызывает во мне физическую реакцию. Скручивает внутренности, и я стискиваю зубы. Я ненавижу лиловый цвет. Хотя я говорила ему, что обожаю этот цвет, поэтому, когда он дарит мне цветы, это его способ показать свою привязанность, что лишний раз напоминает мне обо всем, что я так ненавижу. Лиловые стены всплывают в моей памяти, и это только укрепляет мою железную стену. В Беннетте есть все, что должно быть в хорошем муже, так что для меня важно создавать такие трещинки в его образе. Лиловые цветы — одна из них.

Свист чайника возвращает меня из лилового ступора в реальность. Я завариваю чай и направляюсь в спальню, чтобы подготовиться к сегодняшнему дню. Поскольку я собираюсь на встречу к Деклану, то хочу выглядеть ошеломляюще, я ставлю кружку на столик, который стоит в центре гардеробной, и начинаю подбирать одежду. Выбираю простое черное платье-рубашку и к нему пару черных оригинальных ботиночек на каблуках, и белое шерстяное пальто до колен.

После того, как я собралась и позвонила Жаклин, чтобы запланировать встречу с девочками в обед, я беру сумочку и спускаюсь в гараж. С этими обеденными пробками дорога до отеля отнимает у меня много времени, когда я все-таки подъезжаю, служащий забирает мою машину, а я направляюсь в офис Деклана.

Я подхожу к двери его кабинета и слышу его голос. Он сердито рявкает кому-то поручения, видимо по телефону, так как слышно только его голос. Я жду, и когда понимаю, что разговор закончен, стучусь.

— Войдите, — кричит он.

Открываю дверь и замечаю, что он сосредоточен на экране ноутбука и клацает по клавиатуре.

— Плохой день? — нерешительно спрашиваю я, и когда он слышит мой голос, поднимает свой взгляд на меня и отодвигается от компьютера. — Я могу зайти в другой раз.

— Нет, — просто говорит он, затем встает и подходит ко мне, берет меня за локоть и разворачивает, чтобы я следовала за ним. — Сюда.

Его грубое отношение ко мне тогда у флориста раздражало, но по каким-то причинам сейчас это не производит на меня того же эффекта. Думаю, что тот, с кем он говорил, виновен в его плохом настроении, а не я. Я следую за ним из его кабинета, затем вниз в шикарную столовую, в которой сейчас нет людей. Он открывает двойные стеклянные двери и заводит меня в темную комнату, слабо освещенную несколькими люстрами. В задней части обеденной комнаты стоит стол, на котором размещены темно-оранжевые и белые цветы с темной красивой зеленью. Некоторые украшает свернутая спиралью виноградная лоза, а некоторые — почерневший мох.

Деклан по-прежнему держится за мою руку, когда мы подходим к столу.

— Я впечатлена, — заявляю я, и в это время он отпускает мою руку. Я смотрю на него и замечаю, что его челюсть напряжена, и он стискивает зубы. Он сосредоточенно пялится на стол, а не на меня, поэтому нежным голоском я говорю: — Деклан? — он смотрит поверх меня, и я спрашиваю: — Ты уверен, что сейчас подходящее время? Я могу уйти.

Он расслабляет мышцы лица и проводит рукой по задней части шеи, а затем вдоль щетины на подбородке. Выдохнув, он говорит:

— Останься.

Я киваю, отворачиваясь от него, подхожу ближе к композициям из цветов и начинаю рассматривать. Всего их пять, каждая декорирована и изящно составлена. Дизайн уникальный, и выглядят они именно так, как я себе и представляла.

Я замираю, когда ощущаю пальцы Деклана на моей шее, и когда я поворачиваюсь, то вижу, что он стоит прямо позади меня и просовывает руки под воротник моего пальто и начинает стягивать его с моих плеч. Я беру себя в руки и позволяю ему снять пальто, наблюдая, как он вешает его на спинку стула.

— Спасибо, — бормочу я.

— Что думаешь?

Я смотрю на него и не отвечаю. Я хочу увидеть, как он ответит на этот контакт. Сексуальная ухмылка не заставляет себя долго ждать и появляется на его лице.

— Они идеальны. Не знаю, что именно выбрать.

— Выбирай все, — произносит он.

— Все?

— Почему нет? Кто сказал, что тебе нужно выбирать?

— Разве не всегда нужно выбирать? — я произношу это со скрытым смыслом, который подразумевает, что мы говорим не только о цветах.

— Нет, когда ты — Вандервол.

Я говорю с мнимым раздражением:

— Вот как ты думаешь? Из-за моей фамилии я могу взять все, что захочу? — он приподнимает бровь и молчит, а я продолжаю: — Ты так поступаешь? Потому что исправь меня, если я ошибаюсь, но Маккиннон, уверена, не та фамилия, которая была бы незнакома людям.

— Мы о личном или о бизнесе? — спрашивает он.

— Бизнес — это и есть личное, когда это касается тебя, и последний раз, когда я проверяла, именно твое имя было указано на этом отеле.