Интересно, если бы только она могла видеть, как ей выкалывают глаза. Энни любит ее. Энни думает, что она лучшее, что с нами когда-то случалось. Энни нуждается в ней. Они проводят тесты и диагностики, и каждые три месяца появляется надежда, что Энни вернут зрение.

В любом случае я не могу уйти, потому что я убийца, и они пошлют меня в тюрьму, и я не смогу заботиться о Энни.

– Знала ли ты, что мы понятия не имели о твоем существовании?
– Она подходит к двери и стучит три раза. Я постукиваю пальцами. Раз, два.
– Единственная, в ком мы были заинтересованы – Энни. Она оказалась не исключением. Но ты была настоящей находкой. Сначала мы думали, что ты читаешь мысли или чувствуешь эмоции, так как ты сразу отказалась идти в эту школу. Но ты оказалась еще полезней, чем мы думали.

– Прекрасно для меня.
– Я могла бы забрать стул. Могла бы запустить его ей в лицо. Я бы хотела. Видела ли она мое желание? Думаю, я не сделаю этого, хотя. Или она просто не может видеть этого. Я устала и хочу спать.

Спать, спать.

Стук в дверь. Не знаю, на что похожи их лица. Никогда не видела их. Неужели осознание того, как они выглядят, сделают мои кошмары лучше или хуже? Я знаю их имена. Я заранее просматривала историю в интернете.

Я убила сенатора. Делает ли это убийство предательством? Мне страшно. Здесь я в опасности, как и снаружи. Я не могу выбраться отсюда.

Открывается дверь, и заходят трое мужчин в серых свитерах. У всех в руках маленькая черная штучка, похожая на мобильные телефоны. Не знаю, что это, но все имеет свой скрытый смысл, и мое сердце колотится, внимание сужается, становится острее. Дело плохо. Я должна выбраться из этой комнаты. Я поднимаюсь и ставлю стол между нами, сжимая стул Клариссы. Тяжело. Слишком тяжело для меня, я бы хотела больше света, так бы я смогла схватить чью-то ногу.

Зачем мне чья-то нога?

– София, эти джентльмены собираются помочь тебе в одном деле. У них имеется оглушающее оружие. Твоя задача – выбраться из комнаты.

– Без каких либо ранений?
– я смотрю на нее в ужасе. Мы еще не занимались так долго. Я думала, что урок окончен.

– Нет. Твоя задача бороться с ними, выбраться из комнаты, не смотря на все ранения.
– Она приятно улыбается.
– Считай это упражнение по борьбе с болью.

Я должна была стукнуть ее этим стулом, перед тем как она все спланировала.

Не плачь, не плачь, Энни может услышать. Она не должна увидеть меня свернувшейся в клубок на диване, когда каждая частичка моего тела болит. Она не видит, как сильно я кусаю свое запястье. Я выбралась из комнаты. Ох, как же все болит.

– Итак, что нового?
– спрашивает она. Она нервничает. Наверно стоит. Она не пыталась прикоснуться ко мне сегодня.

– Да ничего.

– Тебя долго не было.

– Занята была. Школа.

– Ох, - длинная пауза, и я надеюсь, что она прекратит говорить на эту тему.
– Мне стало лучше. Это же хорошо, не так ли?

– В смысле лучше?

– В видениях. Кларисса подумала, что мне стоит сосредоточиться на тебе, и это поможет. Немного. Но затем я не видела того, что случится. Я увидела… не знаю, как объяснить. Какие-то кусочки, они означают намного больше. Картинки меняются постоянно. Увеличиваются, не так как это обычно происходит, я должна разобраться и понять, что значат все эти картинки. Эти видения больше похожи на пазлы. В последнем видении был парень со светлыми волосами и парень с темными волосами, как будто стояли напротив друг друга в большом зеркале. Видела тебя и Клариссу, красные тона, и комната наполнена столами и стульями, но все выглядело официально… я не знаю. Я испугалась, и до сих пор не понимаю, в чем дело. Но некоторые из них хорошие. Я начала их представлять. Иногда они счастливы.
– На ее лице появляется загадочная улыбка.

Я присаживаюсь (больно, все тело болит) и беру ее за руку. Она в недоумении; в последнее время я вообще не прикасалась к ней. Больше мне не нравятся мои руки. Я привыкла думать, что они красивы. Сейчас они как будто принадлежат другому человеку. Кому-то, кто убивает людей.

– Послушай меня. Не говори им. Не говори, что видишь. Не говори Клариссе. Даже не думай о своих видениях.

– Почему? Фиа, ты пугаешь меня. Почему ты не скажешь, что происходит?

– Пообещай мне, что ничего не скажешь им!

– Да не скажу! Обещаю! Что происходит?

Я отпускаю ее руку.

– Ничего. И перестань читать меня. Тебе это не понравится.
– Я выхожу из ее комнаты.

Вниз по коридору.

Вниз по лестнице.

Плевать, куда я иду.

В прихожей я сталкиваюсь с парнем. Он одет в пальто, и он высокий, черно-белый, он смотрит на картину на стене, у него теплые карие глаза. Я одновременно хочу и поцеловать его, и держаться от него подальше. Он кажется мне опасным; мое сердце бьется все быстрее, как будто меня что-то оглушает.

Все здесь опасное для меня, я чувствую это постоянно.

– Эй, - говорит он, ухмыляясь, его глаза следят за мной без стеснения.

– Привет.
– Больше нет никого здесь. Никаких подростков. Только мужчины. С оружием. (Больно, больно, все мое тело болит).

– Джеймс. Кейн. Джеймс Кейн.
– Он протягивает мне руку.

Я держу свои руки убийцы при себе.

– Кейн - это же фонд Кейна?

– Точно подметила!

– Я должна убить тебя прямо сейчас, - говорю я, но я слишком устала, чтобы сделать это.