– Да успокойся. Эйден не должна стучаться. Стоп, подожди – ты что голая? Она увидела тебя голой?
– Я хихикаю, голова до сих пор кружится от счастья, все еще вижу пляж. Я знаю, как выглядит Эйден. Мне хочется снова прикоснуться к ее волосам; это было в моем видении. Теперь, когда она здесь, мне не обязательно представлять ее и копаться в моих видениях. Я знаю.
– У Фии большие сиськи? Она мне все равно не скажет, посмотри для меня.
– Никто не смеется.
– Ладно, шучу.

– Что с тобой случилось?
– спрашивает Эйден. Она напугана.

Фиа топает к двери.

– Заткнись. Убирайся из нашей комнаты.

– Что случилось?
– Я сажусь.

– Ее тело…, - говорит Эйден.

– Я ЖЕ СКАЗАЛА, ЗАМОЛЧИ.

– Нет, скажи мне, что не так. Эйден, что я не вижу? Что случилось?

– Она вся в синяках и порезах! Ее живот, ее руки тоже! Что же это…

– Убирайся из комнаты!

Эйден вопит, я слышу их шаги, потом захлопывается дверь и Фиа тяжело дышит.

– О чем она говорит?

– Да ни о чем. Эйден идиотка. Ненавижу ее.

– Она бы просто так не говорила об этом!
– Я поднимаюсь и тянусь к Фие. Она всегда тянет руки ко мне навстречу. Но мои руки натыкаются только на воздух. Она стоит в нескольких шагах от меня.

Раньше она никогда не пряталась от моих прикосновений.

– Ты действительно в синяках и порезах?
– Я уже не шепчу. Я двигаюсь вперед и наконец-то чувствую ее. Она не двигается. Я тяну одеяло в сторону и подвигаюсь к ее животу. Он гладкий. Я могу чувствовать ее резкие вдохи, когда я дотрагиваюсь, на ее ребре чувствую порез. Выше еще один. Я тяну ее руку и понимаю, что все это время на ней была одета кофта с длинными рукавами – почему я не заметила этого? Длинный порез на предплечье, другой на плече.

– Как это случилось?

– Тренировки, - говорит она с хладнокровием.

– Какие еще тренировки?

– Последний раз боролись на ножах.

– Они обучают тебя борьбе на ножах? Я думала, что ты ходишь на гимнастику и занятия по самообороне!

– По-видимому, они к этому очень серьезно относятся.

Я сжимаю ее руку, наверно ей больно, но я не могу ее отпустить. Не могу, потому что не могу видеть ее. Она вздыхает.

– Они учат меня драться. Ножи – это новый метод. До этого был просто рукопашный бой.

– Как карате?
– Карате это нормально, дети занимаются этим постоянно. Но не с ножами, однако.

– Как уличная борьба. У них настоящие ножи. У меня есть один пластиковый. Я не должна останавливаться, пока не нанесу удар. И не важно, сколько раз меня порезали.

– Нет.

– Все нормально, Энни. Меня больше не поранят. Они все старые. Они почти все на грани. У меня получается все лучше и лучше.
– По ее голосу чувствую все эти ножи, порезы на ее коже, ее красивой, бледной коже, бледной как песок на пляже, где я видела ее.

– Почему ты мне не рассказала?
– Я пячусь назад, тащу ее за собой, пока мои ноги не касаются кровати и я могу опуститься. Мои пальцы касаются ее рук.

– Да не велика проблема.

– Еще какая проблема! Это ужасно. Не могу поверить, что они делают такое с тобой! Я должна сказать Клариссе. Я пожалуюсь. Это безумие. Они должны прекратить это безобразие. За этим стоит Мисс Робертсон? Я бы уволила ее!

– Хорошо, - говорит она, и по ее голосу я могу понять, что ее голова устремлена в окно, а не на меня.
– Поговори с Клариссой. Уверена, все разрешится.

– Ты говорила им, что не хочешь делать этого?

Ее рука движется вверх, она пожимает плечами.

– Говорила. Сказали, что все это не обязательно. Может пригодится когда-нибудь. Они всегда выбирают те занятия, которые полезны для нас. Наверно, я хороша в борьбе на ножах.

– Больше ты никогда не будешь тренироваться на ножах, - говорю я. У меня кружится голова. Не знаю, что происходит, и почему она скрывала все от меня. Но я скажу Клариссе, и Кларисса убедится, что виновные за это понесут наказание.

Я сжимаю руку Фии, ощущаю песок под моими пальцами. Я думала, сегодня будет все прекрасно, но я продолжаю лишь жить видениями, в которых чувства, запахи выражения лица Фии.

Она не была счастлива.

Ничего в ней не предвещало счастья. Я помню лица своих родителей, я помню, какие счастливые они были, конечно же, были. Дюжина других девушек кричат и смеются вокруг нас; я слышу несколько бурлящих волн, вода слишком холодная, чтобы войти.

Мы провели день в аквариуме. Эйден бы сказала, чтобы я отвлеклась и продолжила называть имена рыб, но я не могла остановиться, интересуясь, что же с Фией. До сих пор не могу. Фиа убирает мои волосы и заглядывает мне в лицо, и я пытаюсь улыбнуться ей.