До тех пор, пока я выполняю все их приказы, я полностью свободна.

– Таблетки, Джеймс, таблетки, таблетки…, - я останавливаюсь, почти отключаюсь, и позволяю своему гневу (всегда этот огонь горит внутри меня) вырваться наружу.
– Что они здесь делают?

Мисс Робертсон и Эйден сидят на моем диване – моем диване – и Джеймс стоит возле окна, разговаривая по телефону. Гнев, злость, гнев, Эйден уже корчится, как-будто ее сейчас стошнит. Я поворачиваюсь к мисс Робертсон и мысленно перечисляю каждое грязное, тупое слово, которое слышала или читала. Я начинаю кричать в своей голове, позволяя им кружится вокруг меня, огромное место для всей этой грязи и желчи и слова, слова, слова.

Затем, из-за ее грязной пасти, но она еще не до конца озлоблена, я улыбаюсь, стискивая зубы, и думая о трех простых словах: Энди, Эшли, Элли. Она задыхается от ужаса и бежит с дивана прямо ко мне, хватая меня за руки (моя рука, рука, ведь она так болит) и толкает меня к стене.

– Откуда ты знаешь их имена? Откуда?

– Энди, Эшли, Элли. Энди, Эшли, Элли. ЭНДИ, ЭШЛИ, ЭЛЛИ».

– ПРЕКРАТИ!
– кричит она, я вздыхаю с облегчением, когда Джеймс убирает ее от меня. Ох, моя рука; вспышка танца в моих глазах, но оно того стоит.

Мисс Робертсон кричит на Джеймса, а он пытается успокоить ее. Я падаю на пол и смеюсь. Я знала, что это хорошая идея забрать ее сотовый, когда она оставила его на столе в тот день. Мне не нужно было даже напевать попсу, мои мысли в безопасности.

– Если ей нечего скрывать, зачем она тогда делает все это? Ты не знаешь, как это слышать ее мысли! Да она монстр!

– Тю, - говорю я.

Джеймс ведет ее к двери.

– Я думаю, каждому нужен перерыв. Дорис, огромное спасибо за твои усилия, я обещаю, что твоя семья в безопасности, и она не знает, где они и даже, если бы она и знала, - он строго смотрит на меня, своими нежными карими глазами, – она не причинит им вреда. Она просто не в себе от боли. Это пройдет.

– Сомневаюсь.
– Она открывает дверь.

– Передавай привет детям, - я кричу ей вслед, я никогда не видела этот красный оттенок на лице. Оно такое милое, на самом деле, я должна чаще провоцировать ее.

Эйден поднимается. Ох, Эйден, почему ты до сих пор здесь? Ведь ты можешь уйти, можешь быть свободна – почему ты до сих пор работаешь на них? У них же ничего на тебя нет.

– Она успокоилась, - говорит Эйден, - но ее рука очень болит, она очень зла сейчас. Она не собирается убивать себя. Я могу идти? Голова болит.

Джеймс кивает, и я вижу, как она наклоняется к нему, как берет его руку, перед тем, как уйти из комнаты. Она знает, как ее бедра выглядят в этих джинсах – она хочет, чтобы он захотел ее. И мне интересно, хочет ли он ее. Я бросаю прощальный взгляд на нее. Ненавижу эту суку.

– Фиа, - говорит Джеймс, поднимая бровь. Его волосы оттенка между светлыми и каштановыми, действительно золотые, с подсветкой солнца, он так светится, он такой красивый. Я рада, что мисс Робертсон ушла, потому что я думаю о Джеймсе, не хочу, чтобы она слышала мои мысли. Думаю о линии на его плечах, о его руках, о его походке. О закруглении его губ. Думаю о том, как глажу рукой его живот и спускаюсь вниз. Он знает о моих руках, знает, что они делают. Я уверена, он до сих пор бы позволил.

Мне интересно, позволил бы Адам прикоснуться к нему своими ужасными руками, если бы он знал, если бы он только знал. Я говорила ему, что убивала людей, но не думаю, что он поймет. Он не может понять. Если бы мог, это был бы не Адам. Спокойный, сладкий мальчик. Интересно, где он сейчас, все ли с ним в порядке.

Не думай об этом. Твои мысли больше не в безопасности.

Джеймс смотрит на меня. Он знает, что он привлекательный. Он постоянно использует это в своих интересах. Разве плохо, что мне это нравится в нем? Я так по нему скучаю. Скучаю по тому, как легко быть его маленькой девочкой.

– Джеймс, - говорю я, имитируя его голос, потом поднимаюсь и натыкаюсь на диван, бросаюсь на него. Доктор Грант хорошо зашил рану, Джеймс привез меня домой, и вообще позволил мне взять кое-что. Они никогда не разрешают брать таблетки. (Они говорят, что это навредит моим способностям. Они не говорят, что ты опять примешь слишком много)

– Мне нужно взять немного таблеток, пожалуйста.

– Я думаю, нельзя.

– Почему нет? Да ладно тебе. Я заслужила. К тому же, у меня скоро начнутся эти дни, ты должен понимать, что я не контролирую себя.
– Я таращусь на него, но он не реагирует.

– Мне кажется, я припоминаю, как говорила Кларисса, что ты была в лучшей форме, но потом ты не смогла сосредоточиться на своей интуиции, чтобы выполнить то поручение, которое мы тебе дали.

– Да, я припоминаю Клариссу мертвой.

– Фиа, - говорит он, вздыхая. Он сидит на другом конце дивана и кладет ноги на мои колени. Я не должна позволить ему прикоснуться к себе. Нельзя, ведь он лжец и я обещала Энни, я так давно обещала ей. Я нарушила свою просьбу в Европе, я хотела покончить с этим побыстрее, но мне нужно узнать больше.