— О, кто бы сомневался. Уже готовы к битве, — ухмыльнулся Саске, — Посылают на смерть своих помощников и самураев, а сами ждут, пока враг попадется в ловушку? Да... Не такого я ожидал от Каге.

Наруто бросил на него предупреждающий взгляд через плечо. Обычно Саске был не особо остер на язык, но сегодня Учиха почему-то стал очень разговорчивым.

— И всё-таки вы попали сюда, — заметил Тсучикаге хриплым старческим голосом, — Попали в нашу западню, подлые Акацуки.

Учиха промолчал.

— Мы здесь не для того, чтобы сражаться, — произнес Наруто, сохраняя каменное выражение лица. Это умение он приобрел незадолго после своего ухода из деревни и теперь эффективно его использовал. Наруто было одиноко, и его одиночество, подобно двум фонарям, рассеивающим мрак ночи, скрашивали лишь Саске и Курама. Тогда он просто разучился улыбаться. Но теперь было не до улыбок, — У МЕНЯ ЕСТЬ ДЕЛО К ВАМ, ХОКАГЕ-САМА.

Тсунаде вздрогнула и подняла тяжелый взгляд на блондина. Никогда еще он не называл ее так официально. Видимо, "бабуля Тсунаде" была сейчас не к месту. Перед ней стоял взрослый шиноби, желающий обратиться к ней по весьма серьезному вопросу. И детские замашки, если и остались, то не будут продемонстрированы таким людям, как Мизукаге и Тсучикаге.

"Никогда еще не видел бабулю Тсунаде в таком состоянии. Она какая-то... безжизненная!" — подумал Наруто, выжидающе наблюдая за Хокаге.

— Боюсь, Наруто, отвечать на твои вопросы — уже не мое дело. Я вправе этого и не делать, — безразлично ответила она, опуская взгляд.

В глазах парня появилось недовольство.

— Я пришел за информацией. И получу ее тем или иным способом. В мои планы входило избежать боя и решить всё мирно, но если... — он не успел договорить, поскольку произошло неожиданное.

Зецу, растянувшийся на полу в весьма неэстетичной позе, ожил и схватился рукой за ногу парящего над ним Тсучекаге. Старичка сразу же обволокло белое вещество, обездвижившее его. Мизукаге, к которой потянулась другая рука, резко отпрыгнула назад и начала складывать печати.

— Бежим, Тсунаде-сама! — воскликнул Иноичи, — они пришли убить вас!

И в следующий миг трое шиноби Конохи растворились в облаке дыма от брошенной на пол дымовой бомбы.

Наруто закашлялся.

"Проклятье!" — раздраженно подумал он.

В зале остались лишь Мизукаге, Акацучи и опутанный белым веществом Тсучикаге, морщащийся от внезапных приступов боли в спине.

— Лжецы! Вы выбрали не ту цель, ребята. Я покажу вам, что значит связаться с настоящим Каге! — прокричала Мизукаге.

Саске и Наруто одновременно инстинктивно отпрыгнули назад, и в этот момент Теруми Мэй произнесла название техники.

— Стихия Лавы! Техника плавления!

Узумаки и Саске разом вытаращились на последствия сказанных слов. Женщина извергла из своего рта поток раскаленной лавы, уничтожающий всё на своем пути. Наруто понял, что от этой техники спасения нет и приготовился расстаться со своей недолгой трагичной жизнью, но Саске, стоящий перед ним, нашел выход из этой, казалось бы, безысходной ситуации.

— Сусано! — воскликнул он, и вокруг парня образовались полупрозрачные ребра из чакры. Поток лавы врезался в полупрозрачную броню, расплавляя ее с ужасающим шипением. Но Учиха был готов к этому и усилил Сусано, благодаря чему техника не рассеялась.

Теруми прекратила извергать лаву, чтобы отдышаться. Залу заполонил густой пар, и стало очень горячо. Все присутствующие изрядно вспотели. Когда Мэй решила посмотреть, что стало с ее жертвами, то очень удивилась. В полу от раскаленной магмы образовалась дыра, уходящая вниз на несколько этажей. Лава Мизукаге буквально продырявила пирамиду самураев.

Саске и Наруто в зале не оказалось. Сомнений не было: они ушли вниз.

— Стихия Земли: Каменный Голем! — пробормотал толстячок Акацучи, складывая комбинацию печатей.

Созданное им создание появилось из пола и тут же нырнуло в дыру вслед за беглецами.

— Не думаю, что их это остановит, — произнесла Мэй, поворачиваясь к Акацучи, который уже пытался высвободить Тсучикаге из ловушки Зецу. Но хватка Белого Человека была очень крепокой. Тогда Мэй коснулась пальцами руки своих губ и приложила их к белой коже агента Акацуки.

На всю пирамиду раздался душераздирающий нечеловеческий вопль, и в следующий миг существо распалось на маленькие пепелинки.

Старик, освобожденный из ловушки, поднялся, отряхиваясь от пепла и пыли. Весь пол был усеян остатками Зецу.

— Признаюсь, ты очень сильна, Мизукаге. Сожгла этого гада одним прикосновением... — нехотя прокряхтел дед.

— Я страшна в гневе, — улыбнулась Мэй.

Акацучи критично оглядел старичка.

— Дедуля, вы в порядке? — поинтересовался он.