— Знаю, о чём подумала, — встрял красноволосый. — И настоятельно советую не переживать на этот счёт. — И уже тише, так, чтобы только я слышала: — А вот перед тем, как пришлю счёт за свадебное платье, обязательно поднеси свёкру успокоительной микстуры.

Я не могла не улыбнуться. Кажется или мой верилийский друг намерен отомстить за «тёплый» приём в Дурборе?

— Когда я увижу эскизы этого платья? — спросила столь же тихо, почти шепотом.

— Да хоть завтра. — Эросит лучисто улыбнулся. Правда, тут же нахмурился, вскочил… — Но есть один момент!

В этот раз попытке нашего уединения никто не препятствовал. И даже тот факт, что Эросит прикрыл дверь в спальню, никаких возражений не вызвал.

А едва остались одни, мастер извлёк из кармана портняцкий метр и скомандовал:

— Руки подними.

Я, разумеется, подчинилась. Эросита интересовали мои талия и грудь.

Закончив замер, красноволосый задумчиво хмыкнул и одарил новым пристальным взглядом. После наклонился и шепнул:

— Куколка, скажи сразу, мне по этим меркам платье кроить или чей-то животик намерен в скором времени заметно округлиться?

Да, я потратила троллью кучу времени, чтобы научиться сохранять спокойствие в любой, подчёркиваю — любой, ситуации. Но тут, в Дурборе, должно быть аномалия какая-то!

Я вспыхнула в момент. Вся! До кончиков волос и ногтей! И потупилась, как отличница, пойманная на списывании контрольной!

— Куколка, да ладно тебе, — усмехнулся стилист. — Не красней. Просто скажи как шить.

— Шей как всегда, — не смея поднять глаза, отчеканила я.

— Уверена?

Нет! До сего момента у меня даже мысли такой не возникло. Я была убеждена, что Терри всё контролирует! А вот теперь… теперь нет. Я не уверена. Совсем-совсем не уверена! И ещё я, кажется, в панике.

Однако всё это не помешало кивнуть и сказать, причём предельно уверенным голосом:

— Шей как всегда. Можешь даже корсет на меня надеть.

— Корсет? — тут же возмутился красноволосый. — Куколка, что тут утягивать? Кости?

Реплику насчёт собственной худобы я проигнорировала. Мне, честно говоря, стало глубоко плевать и на платье, и на расходы Вонгарда, и даже на замок в Новой земле!

С этого момента меня только два вопроса волновало: что с Терри и… что со мной?

Мой синеглазый тиран явился только под вечер, за полчаса до ужина. Он был чист и свеж, и сиял не хуже ледяной молнии первого порядка.

Увидев Терри, я невольно вздрогнула, потом выдохнула, после прикусила язык, чтобы не высказать всё, что думаю по поводу участия раненых принцев в боевых операциях… И улыбнулась, исполнившись уверенности: всё получилось, моему несносному возлюбленному удалось вычислить и поймать знаменитого преступника…

Однако едва их высочество присело на диван и заговорило, стало ясно — всё не так, как кажется. Более того, меня, Эмелис из рода Бьен, пытаются… обдурить!

— Я сегодня ставки налогов с Кристом обсуждал, — сообщил Теридан. — Ещё процент отчислений прикинули — ну это на случай, если Новая земля будет претендовать на статус королевства. Ведь сама понимаешь, за помощь Дурбора на первых этапах становления королевства придётся платить. И знаешь, любимая, мой брат, как оказалось, ужасный жмот!

— Да ты что… — беззастенчиво подыграла я.

— Он хочет получить с нас пятьдесят пять процентов годовых за кредит, — подвигаясь ближе, сообщил Терри. — И цены на камни фиксированными сделать, причём цена в половину меньше рыночной стоимости.

Я осуждающе покачала головой и ещё один ход сделала:

— А Вонгард? Что он на это сказал?

— Отец ещё не знает, какого барыгу вырастил, — горько вздохнул Терри.

Дверь покоев отворилась, в гостиную прошмыгнули две служанки с подносами. Но присутствие слуг меня ни чуточки не смутило — я придвинулась, ласково коснулась колючей щеки принца и сказала самым нежным голосом:

— Пусть… Главное, что я знаю, в кого влюбилась.

Кир и до этого сиял, а теперь вообще в солнышко превратился. Так же, не стесняясь присутствия слуг, поймал мою руку, поцеловал в раскрытую ладонь и шепнул игриво:

— И в кого же вы влюбились, госпожа Эмелис?

— В хмыря, — отчеканила я. — В хмыря и афериста!

Младший принц вздрогнул, но отпираться, как ни странно, не стал.

— Тебе рассказали про Ситара? — принимая фальшиво-покаянный вид, спросил он. — Кто?