Увы, ожидания не оправдались. Снежный самец виновато пожал плечами.

Вот ведь наказание, блин!

"Эх, только зря рот разевала", - вздохнула я про себя, печально провожая исчезающее облачко пара.

Гигант увеличил на лбу глубину морщин-канав, смешно свернул губы трубочкой, и, тщательно выговаривая слова, предоставил более развернутый ответ на, как мне померещилось, чуть иной разновидности гырчания:

– Вы-й-ы у-у-у мург-гур э-э-эр у-у оох хаа рык баа баа!

Ты погляди-ка, полиглот прям! Аж умиляют его старания. Только все равно без толку. Полиглот - да не тот. Примитивная белиберда лохматого блондина могла означать что угодно: от того, что я - несмышленая баба, вплоть до того, что где-то рядом случился большой бабах, из эпицентра которого, по счастливой случайности, прогуливающийся неподалеку великан меня и вынес, совершив тем самым подвиг, достойный настоящего мужчины. Или что-нибудь третье, весьма и весьма отстраненное от тех ассоциаций, кои навертела я, в соответствие с извлеченными исполином звуками и собственной буйной фантазией.

"Балда! Попробуй изъясняться не только устной речью, но и присовокупить к ней такие универсальные приемы, как нарочито выраженная мимика и элементарные жесты!", - посоветовал внутренний голос.

А и то верно! Благо богатый опыт театрального кружка в моем послужном списке наличествует.

– Ме-нь-я зов-вут - Све-та! Й-й-й-а - д-д-ды-друг! Света - друг!
– сообщила я, скривив неестественную голливудскую улыбку и похлопав себя окоченевшим кулаком по заледенелой груди. Звон от ударов исходил ещё не хрустально-звенящий, но по тональности уже был поразительно близок к тому. А судя по стремительно синеющему цвету кожи, если срочно не предпринять экстренных чаепительных и вшубузаворачивательных мер, то недолго мне осталось до перевоплощения из светлой эльфийки в дроу. Посмертного перевоплощения, конечно же, имею ввиду.
– А т-ты кто? То-то-тоже-же др-др-руг? Я за-за-за-мерз-зла как соо-соб-б-бы-бак-ак... как сука!

Не-а, нулевой. Эта волосатая громада ни фига не соображает, ни о чем ей говорю, ни что показываю. В принципе не удивительно с моим-то нынешним произношением и гибкостью Буратино. Не факт, что в данную минуту, и, всегда понимавшая меня с полуслова, соседка по школьной парте Филиппова Любаша, сумеет вычленить разумные крупицы, из того, что проскальзывает между трясущимися устами бывшей одноклассницы.

"Эх, Пушистик, Пушистик, к сожалению, не получится сегодня у нас беседы", - с грустью икнула я. Из века выползла, но, не успев сорваться, примерзла и повисла на ресничке одинокая слезинка. И вдруг я вспомнила, что владею еще парой альтернативных способов налаживания контакта! Писать и рисовать нечем и не на чём, кроме как пальцами на снегу, но для начала неплохо было бы эти самые пальцы отогреть и разжать. Поэтому просто отправлю-ка, на удачу, дубликат последней мысли. Вдруг телепатия сработает?

Окрещенный Пушистиком тип нахмурился, шмыгнул носом, поморгал, раздул щеки, изобразил подобие танца живота, несколько раз поднял и поочередно опустил ступни - то пятками врозь, то мысками наружу.

Час от часу не легче. И пригрезится же такое! Ну и как прикажете понимать сию пантомиму?

Вотар, нередко глядящий на реальность сквозь программистскую призму, с сарказмом предположил бы, что мой невербальный месседж успешно доставлен до адресата, и головной процессор йети принялся обрабатывать ментальный посыл. Однако то ли из-за несовершенства алгоритмов обработки данных такого формата, то ли из-за нехватки мощности компьютера, то ли еще из-за чего-нибудь меховой громаде пришлось временно отключить часть функций, отвечающих за периферийные устройства.

А я только хихикнула, отгоняя хулиганскую гипотезу о том, что все намного проще, и волосатый парень устроил клоунаду, дабы, таким незатейливым образом, хоть немного развеселить пригорюнившуюся меня. Видать, опять же, как едко прокомментировал бы братец, мой и без того глючный мыслегенератор напрочь отказал.

Десятифутовый потешник медленно потянул ко мне (слава тебе, Господи, свободную) лапу. Я инстинктивно подалась навстречу мозолистой ладони, излучающей благодатное тепло, затем резко подалась назад и, как это часто случается во снах, в кульминационный момент картинка померкла...

Отчего? Опять вариантов уйма. Либо, пришла я к неутешительному выводу, по сценарию видения героиня задубела насмерть. Либо навечно упокоилась от "нежного" прикосновения, не рассчитавшего недюжинную силенку, второго персонажа. Либо сердце разорвалось, и я скончалась от страха, так как, запоздало достучавшийся в мою промозглую черепушку сигнал проинформировал, что возвышающийся передо мной товарищ - никакой не снежный человек, а самый настоящий... тролль! Мамочка, тролль!!!

Тролль - есть, самое свирепое животное северного края Пангеи. Достойно конкурировать с ним способен разве что белый медведь. Хотя, если верить даже не всему, а жалкой толике из написанного в королевской библиотеке Амалаэстиора и натуралистическим заметкам в гримуарах Крайтиса, то вряд ли взрослые родственники нашего земного Умки смогут на равных сражаться с этой жестокой несокрушимой тварью. По сравнению с этим "душкой", наши полярные Топтыгины - просто плюшевые няшки.

Выходит, все-таки снится кошмар?

Опять возникли в памяти ведерко, совочек, песочница и лингвистические уроки, невольно полученные от отлынивающих от физкультуры ярко намакияженных пэтэушниц с затуманенными очами, с хриплыми басами, с дымящимися между футуристически наманикюренными пальчиками, сигаретками, со скудным словарным запасом, но зато с внушительным багажом оскорблений. Поскольку юные сударыни с наглым равнодушием реагировали на упреки старших по поводу пасущейся по близости малышни, чей невинный слух ловит, низвергающуюся из их уст, скверну, то всем плохим словам, за исключением "уркахадал", я обязана именно им.