– Восемь месяцев.

– Считаешь дни?

– Просто это намного меньше года.

Юдифь рассмеялась:

– Ты просто должен признать то, что я тебе говорю. Тебе не достаточно того, чем довольствуются все, ты хочешь большего. Я видела это в тебе, но ничем не могла помочь, потому что я одна из тех, кто счастлив в своей жизни.

– Я еще не знаю, чего я хочу.

– Все ты прекрасно знаешь, просто ты боишься себе в этом признаться.

– Зачем же мне бояться собственных желаний?

– Потому что если быть смелым, то придется двигаться навстречу своим желаниям. Ты этого не делаешь. Тебе дали спутницу и билет до нужного города, а ты боишься бросить свои пожитки на станции, потому как думаешь, что изменишь решение по пути.

Хотелось возразить, но сказать было нечего. Единственное, что требовало уточнения, это утверждение касательно спутницы.

– Мне не давали Риту. Я сам добивался ее дружбы и потратил немало времени, чтобы она говорила со мной, но при этом я до сих пор не могу сказать, что покорил ее.

– Тебе ни за что ее не покорить, если и дальше будешь трусить.

– Не знаю, в этом ли дело.

– Ты себе все запрещаешь, Артур. Тебе уже двадцать шесть, вредно ограничивать себя во всем, сделай хоть что-то.

– Не хочу возвращаться к тому, откуда начал. Туда, где ты меня нашла.

– Тогда оставайся здесь на всю жизнь и перестань морочить этой женщине голову. Если ты не можешь на ней жениться, то оставь ее в покое.

– Она не собирается замуж.

– Откуда ты знаешь?

– У нее был не очень счастливый брак, раз уж он закончился разводом.

– Ну, ты и мерзавец. Ты ее хоть раз спросил о том, почему она решила уйти от мужа и разрушить семью?

– Это невежливо.

– А сидеть здесь и говорить о ее жизни без ее присутствия – это вежливо?

Артур опять зашел в тупик, и на мгновение прикрыл глаза, стараясь припомнить, с чего все началось.

– Ты говорила, что я не могу на ней жениться. Ты права – не могу, потому что я ничего собой не представляю, и не хочу, чтобы стало еще хуже.

– Постарайся стать кем-то и что-то представлять собой, и тогда ты почувствуешь себя смелее.

– А если я не хочу жениться на ней?

Юдифь прыснула со смеху, прикрываясь ладонями.

– Трус и обманщик. Ты понял, кто ты? Ты просто лгун и трусишка.

*

Значит, нужно поговорить с Ритой. До этого момента Артуру казалось, что он все еще недостаточно хорошо знает ее, а потому не имеет права задавать вопросы, но теперь, после слов Юдифи, в нем зажегся интерес, который он должен был утолить. Иначе было просто нельзя.

Не желая откладывать важное дело до следующего воскресенья, он отправился в Пятый переулок тем же вечером, сразу после работы. У калитки его встретил Робби, который собирался уходить. Через плечо у него была перекинута увесистая сумка – как обычно, набитая книгами. Из-за спины выглядывали какие-то свертки, наверное, планы или чертежи. Но откуда велосипед?

– Я могу войти?

– Конечно, я сейчас предупрежу маму. – Робби прислонил велосипед к забору и помчался в дом.

Это были чистые формальности. Артур знал, что Рита примет его, даже если будет очень занята, и через несколько минут она уже показалась на пороге.

– Добрый вечер, – улыбнулась она.

Почему ее улыбка каждый раз выглядит по-разному?

– Я хотел бы поговорить.

Она с любопытством посмотрела на него.

– Конечно. Робби, ты идешь или остаешься?

– Уже ухожу, – с готовностью ответил Робби.

– Возвращайся пораньше.

– Постараюсь.

Мальчик скрылся из виду, Артур закрыл за ним калитку, а потом прошел в дом, придержав для нее дверь.

– Мы идем на задний двор, – объявила Рита, подходя ко второй двери.

– Хорошо.

– Тебе ведь понравилась беседка? – спросила она, отворяя уже третью дверь, за которой открывался двор.

– Очень.

– Вот и славно. Я сейчас работаю, но буду рада, если ты посидишь рядом.

Так вот, где она проводит свои трудовые будни. В окружении своих любимых обитателей глиняных горшков, за высоким столом и под тенью обветшалой крыши старой беседки? Без нее вид был бы уже не таким удивительным – именно она наполняла это место собой, делая этот своеобразный сад прекраснее.