Но он неожиданно отстранился от нее, прервал поцелуй, его ладони, до этого скользившие по ее обнаженным ногам и спине, проложили путь вдоль всего ее тела, взметнулись вверх и замерли на ее щеках.

— Милая… дорогая моя, — он сжал ее горячие щеки в своих пылающих огнем ладонях и прижался к ней лбом. — Прости меня…

Одурманенная огнем желания, она не сразу уловила смысл его слов.

— За что?… — не поняла Лена и уткнулась носом ему в шею. — За что?…

Максим тяжело выдохнул и прошептал, целуя ее висок.

— У меня нет… — он со свистом втянул в себя воздух. — У тебя это в первый раз, верно?…

Она покраснела, спрятала глаза и молча кивнула.

— Я так и думал, — удовлетворенно прошептал он, и она почувствовала кожей шеи его улыбку. — Я это знал… Я так желал этого, милая… — он стал покрывать нежными поцелуями ее кожу, вызывая в ее душе ураган эмоций и чувств, пребывающих в смятении. — Я так этого желал, что даже думать об этом боялся…

Отвечая на его поцелуй, Лена прошептала в его открытые губы:

— Так в чем проблема?… Я не понимаю…

Максим вновь отстранился и тяжело выдохнул.

— У меня нет с собой… — начал он. — Черт, — тихо выругался и уткнулся носом ей в шею. — Меры предосторожности никто ведь не отменял, правда? — посмотрел на нее, грустно улыбнувшись.

Меры предосторожности?! Слова врезались в нее острой обжигающей бритвой.

Она совсем забыла об этом. Нет, не так… Она об этом и не подумала.

А вот Максим подумал. Подумал и все решил за них двоих.

Но она ведь желала другого! Она хотела, она жаждала, она трепетала от одного лишь его прикосновения. Так как же он может сейчас оставить ее одну?!

Сердце отчаянно забилось в груди, протестуя, негодуя, недоумевая. Внутренний голос взбунтовался и настойчиво твердил не делать этого, но порывы души были стремительны, подобны бушующему морю.

— Это не проблема… — прошептала девушка, стараясь не смотреть на него.

— Хм… не понял… — нахмурился Макс. — То есть как — не проблема?…

Остановиться! Остановиться! Что же ты творишь?!

Но пересохшие губы уже произносили коварную ложь.

— Тебе не нужно… заботиться об этом, — смущаясь, пробормотала девушка, так и не осмелившись взглянуть на Максима. — Я принимаю таблетки…

Какая сладкая, какая желанная, какая восхитительно-прекрасная ложь!

Лена закусила губы, пытаясь сдержать сдавленный стон.

Она никогда ТАК не обманывала. Никогда… А сейчас…

Ядовитой стрелой в тело вонзились осколки предательства. Сердце болезненно сжалось в груди.

Хотела признаться сразу же, но не смогла…

— Таблетки? — удивился Максим и, отстранившись от нее, заглянул ей в глаза, настойчиво ища там ответы. — Ты же говоришь, у тебя никого нет… — пробормотал он. — Так зачем же?…

— Мне прописал гинеколог… — вновь солгала девушка. — Ммм… У меня были кое-какие проблемы… по женской линии. И мне прописали таблетки…

Она никогда не думала, что молчание может быть таким… удушающим. Таким соленым и таким отвратительно пресным, таким гнусным и таким отравляющим.

Таким же, какой была ее ложь.

Признаться. Нужно признаться! Сейчас! Немедленно!

Ведь вот сейчас он смотрит на тебя, он ждет, что ты скажешь правду, что ты признаешься, что ты не предашь его доверие. Ну, давай же, говори!!

— Ты и сейчас их принимаешь? — прошептал Максим, пристально глядя ей в глаза.

Ложь уже жжет глаза кислотой, она не может смотреть на него. Опускает глаза.

— Д-да…

Максим тяжело вздыхает и наклоняется к ней, проводя губами вдоль шеи.

— Солнышко, — прошептал он ей на ухо. — Ты меня не обманываешь?…

Вот, еще один шанс! Еще один. Можно все изменить. Можно ведь признаться! Еще не поздно!

Но…

— Нет… — выдохнула она, сдерживая стон. — Не обманываю…

Максим с силой втягивает в себя воздух, она слышит, как он дышит, как стучит в груди его сердце.

И она чувствует себя обманщицей и предательницей. Она обманула его. Она предала его доверие.

А Максим вдруг приподнимает ее пальцами за подбородок и вынуждает посмотреть себе в глаза. Она боится даже вздохнуть, боится, что ее ложь может вплыть наружу. И тогда она не сможет оправдаться. Не сможет пережить его презрение, его обвиняющий взгляд… Не сможет жить с этим!