Я чувствовал, как жизнь покидает мое тело, и бил рогом вслепую с остервенением, я толкался, рычал, и кусался, я добрался до чьей-то шеи и рвал ее в наслаждении, припадая с радостью к щедрому потоку голубоватой крови. Все это время меня били, жевали крепкими хищными зубами, топтали, наносили дробящие удары копытами. Меня валяли по земле, старались размозжить все мои кости и органы. Тело рвали и убивали, а я жил и огрызался, я бил и попадал в чужую плоть, и давился своими раздробленными зубами. Осколки челюсти валялись где-то среди земли, и часть подбородка еще как-то держалась на лоскутке повисшей кожи, удар копыта в лицо - это страшная сила...

Спустя вечность, а может и всего несколько минут - наступила могильная тишина. Я был жив, и все равно что мертв. Тело было разорвано на части... теперь я даже не калека.

– "Суки...", - кровь единорогов внутри меня жгла внутренности. Если это смерть, то я погиб красиво. Терпеть не могу рогатых, и неважно, о каком мире идет речь. Я потерял сознание, сползая в прохладу обступившей сознание тьмы.

– Ммм, - я пододвинул что-то мягкое и теплое под голову, выбирая более удобную позу для сна. Как же хорошо...

Прекрасный сон все еще стоял перед внутренним взором, позволяя насладиться холодным гранатовым соком в хрустальном графине, тело помнило удобность пляжной лежанки, умеренное тепло солнечных лучей и умиротворяющие перекаты прибрежных волн. В ноздри били морские запахи, прибрежный ветерок весело перебирал пряди непослушных волос, в голубой небесной пучине парили и игриво перекликались морские чайки.

– Сочи...

Сознание медленно продиралось сквозь трясину крепкого сна, восстанавливая утраченные воспоминания.

– Какое нахрен Сочи?

Пальцы нерешительно пробежали по лицу и мерно вздымающейся груди. Жив и здоров. Я уселся на пятую точку, резко выпрямляя позвоночник - так, ничего не болит, совсем. Глаза подслеповато пробежались по окружающему интерьеру. Кровавенько здесь, трех из однорогих еще как-то можно было узнать по черепам, четвертая туша забита в настоящий бифштекс.

– Что это было?

Лохмотья рубахи сползли в сторону, демонстрируя здоровый целый пресс и аккуратные кубики мышц. Грудь, никаких следов разорванной грудной клетки, синяков и прочего физического ущерба. Лицо - все целое, челюсть, нос и подбородок на месте, глаза не вытекшие, черепная коробка прощупывается, уши тоже в целости и сохранности, так же как и буйная шевелюра.

– Чертовщина какая-то, - я встал и попрыгал на месте, тело охотно выполняло все приказы, в работе мышц не было привычного напряжения, вместо этого пришла удивительная легкость, - всегда бы так.

Солнце уже заходило, получается, что я провалялся здесь целый светлый день. Три туши из наиболее пострадавших быстренько перекинул в пространственный карман.

– Интересно, - я присел на корточки перед любопытным содержимым, в грязи, образовавшейся от смешения пыли и обильно пролитой человеческой и не только крови, валялись осколки человеческих зубов и прочих частей моего пострадавшего тела. Рука сама собой повторно прощупала все знакомые адреса на родном теле. Все целое...

– Значит регенерация. Раньше такого не было, - мой генетический материал разбросан на значительной лесной территории, вспомнились многочисленные байки о порчах и колдовстве, кровь, мясо и кости человека могут быть использованы в различных ритуалах, с целью нанесения максимального удаленного вреда.

Прошелся по всей полянке и снял толстый слой дерна. Все что имело на себе отпечаток борьбы, перенес во вкладку. Порядок. Теперь нужно найти свой топор, где-то я его выронил. Ухватил левитацией оставшуюся тушу единорога и потащил за собой. Шкуру и прочее решил не снимать, чтобы похвастаться добычей перед спутниками.

Топор нашелся в сотне метров, шел по следам единорогов и снимал почву с каплями собственной крови. Кинул топор в складку и еще раз оглянулся, вроде ничего не забыто. Пора догонять караван, несколько повозок уже могли уехать на порядочное расстояние. Странное это дело, раньше регенерация не была настолько бурной. К чему бы это...

– Как вы могли, - хору голосов позавидовал бы любой оперный театр.

– Да что такого я сделал, объясните - я не понимаю, - странные люди видимо надо было предварительно обработать этот кусок мяса.

– Мы не будем, это есть...

Артисты балагана продолжали шуметь, яростно сверкая глазами. Явные клиенты психбольницы, нормальное мясо - есть можно, не хотят так не хотят, неволить не буду, съедим сами.

– Лена пойдем к нашему костру, будем жарить шашлыки.

Круг кострища был заботливо выложен камнями среднего размера, рядом стоял котелок с водой. Топливо был уже готово, кучки собранного хвороста и подобранные по размеру сухие сучья.

– Фрост, я не советовал бы вам кормить этим девочку...