Шрифт:
– Значит, ты позволишь им умереть.
– Нет.
– Тогда вернешься?
– Нет.
айЭм покачал головой.
– Трэз, ситуация «или-или», третьего не дано. Я знаю, что плевал ты на всех них, на королеву, на сто тысяч других вещей. Но мы оказались на перекрестке, и у тебя всего два варианта. Ты серьезно должен понять это... иначе я вернусь вместе с тобой.
– Нет, ты останешься здесь. – Его разжиженная голова пыталась сообразить варианты, но мозги шипели в холостую.
Черт, ему нужно кормление перед тем, как пытаться решать эту проблему.
– К черту, человеческая кровь для дерьма, – пробормотал он, потирая виски так, будто трение запустит его мозги. – Знаешь что? Я, правда, не могу сейчас об этом разговаривать... и я не веду себя как мудак. Я в прямом смысле ничего не соображаю.
– Я найду кого-нибудь. – айЭм встал и подошел к двери, разделяющей их комнаты. – А потом ты должен, наконец, решиться. У тебя два часа.
– Ты возненавидишь меня? – выпалил он.
– Из-за них?
– Да.
Он ответил не сразу. И кот перестал мурлыкать, рука айЭма замерла у его горла.
– Не знаю.
Трэз кивнул.
– Достаточно честно.
Дверь закрылась, и его брат был уже в пути, когда мозг Трэза изрыгнул эй-погоди.
– Не Селена, – выкрикнул он. – айЭм! Эй! Только не Селена!
Он и в хорошую ночь не доверял себе рядом с этой женщиной... последнее, что ему нужно, приблизиться к ней сейчас.
Глава 27
Постучав в дверь перед собой, Роф не понимал, что вообще творит. Может, ему повезет, и никто не ответит.
Ему нужно больше времени, прежде чем делать что-то вроде этого...
Не судьба. Дверь открылась, и раздался низкий голос:
– Привет. В чем дело?
Пытаясь придумать ответ, он закрыл глаза за своими очками.
– Зи...
– Да. Привет. – Брат прокашлялся. Что указало на молчание. – Да. Хм. Так, как ты?
Внезапно раздался плач малышки – словно вселенная послала ему пинок под яйца.
– Эм, слушай, я только собирался разбудить ее. Не против?
Роф пропустил волосы сквозь пальцы.
– Нет, нет, все нормально.
– Хочешь, чтобы я потом заглянул в твой кабинет?
Он задумался, как выглядела комната, и окрасил пространство в соответствии с тем, что рассказывала ему Бэт. Загроможденная. Уютная. Радостная.
Розовая.
До встречи с Бэллой, Зи бы скорее сдох, чем подписался на интерьер в подобной гамме.
– Роф? Ты что здесь делаешь?
– Я могу войти?
– Э... да, конечно. В смысле, Бэлла занимается, поэтому мы относительно одни. Но тебе лучше быть...
Вжииииииих!
– ...аккуратней с тем, куда наступаешь.
Роф поднял ногу, игрушка, которую он смял, со свистом наполнилась воздухом.
– Блин, я сломал ее?
– Ну, кажется, это собачья игрушка. Да, вроде бы я взял ее у Джорджа, на первом этаже. Заберешь?
– У него достаточно игрушек. Пусть остается у Наллы.
Закрыв дверь, Роф с болью осознал, что они говорили каждый о своем ребенке... только ребенок Рофа был с хвостом и четырьмя лапами.
По крайней мере, не нужно беспокоиться о том, что Джордж унаследует его трон или слепоту.
– Ты можешь сесть на изножье кровати, если пройдешь пятнадцать футов вперед, – голос Зи донесся из глубины комнаты.
– Спасибо.
Он не особо хотел садиться, но если останется стоять, то ему непременно захочется пройтись, и вскоре он запнется за что-нибудь, и это будет не игрушка.
Зи в углу тихо заговорил с дочкой, слова выходили напевом, словно песня. В ответ доносилось всевозможное воркованье.
А потом раздалось кое-что поистине ужасающее:
– Па-па.
Роф поморщился за очками, решив, что лучше покончить с этим.
– Бэт хочет, чтобы я поговорил с тобой.
– О чем?
Он представил Зи, которого так хорошо знал – брата, который, по его убеждению, мог взорваться и прихватить с собой еще дюжину: стрижка под череп, лицо со шрамом, глаза черные и непроницаемые, словно акульи, до появления Бэллы. Потом они стали желтыми... до тех пор, пока он не злился, а такое сейчас случалось только на поле боя.
Большой поворот на сто восемьдесят.
– Ты держишь ее? – спросил Роф.
Пауза.
– Сейчас, только завяжу бант на спине... вот так, малышка. Она в розовом платье, которое ей сшила Кормия. Ненавижу розовый. Но на ней нравится... только никому не рассказывай.