Когда я смотрю на нее снова, она по-прежнему улыбается мне, но ее улыбка превратилась в холодную и жестокую. Ты не одна из нас, и неважно, что ты делаешь, и что носишь, и все в том же духе — мы все равно чуем тебя, говорят мне ее глаза. Она наклоняется и ставит миску с молоком на пол. Выпрямляется и встречается со мной взглядом, ее глаза сверкают злобой, она кричит:

— Констебль, иди сюда, мальчик. Молоко.

У меня на шеи и щеках разливается румянец. Долю секунды я чувствую себя замороженной на ужасный подвох, который она сознательно устроила мне, и понимаю, что Блейк был прав — мне не нужно уподобляться ей, чтобы она приняла меня в свое общество. Я распрямляю плечи и улыбаюсь, мне кажется, что такой улыбки я никогда не смогу повторить. Холодная уравновешенная, соответствующая ее улыбке, и что-то меняется в ее глазах, потому что она быстро понимает, что перед ней находится достойный противник.

Констебль оказывается маленькой белой ручной собачкой, которая с шумом начинает хлебать молоко. Какое-то время слышится только его чавканье и низкий гул кондиционеров.

Я тянусь за крохотным кусочком еды, выглядевшим круглым и синим. Я не знаю, что это такое, но мне пофиг. Я подношу палец ко рту и облизываю его. Первое впечатление, которое остается у меня на языке — теплое и мягкое со сладкой начинкой, больше я ничего не чувствую. Я пережевываю, но поднимаю глаза и встречаю взгляд Хелены, которая выглядит немного удивленной и слегка шокированной моими неотесанными манерами. Ох, я еще не закончила, Хелена. Я поворачиваюсь к официантке в накрахмаленной униформе, стоящей у буфета.

— Ох, привет, — говорю я бодро. — Как тебя зовут?

Ее темные миндалевидные глаза расширяются от удивления, возможно, даже немного от тревоги. Однозначно, ее научили, чтобы она была типа африканской рабыней, чтобы даже в ее присутствии, номер все равно казался бы пустым, словно ее нет.

— Меня зовут Сомчай, — говорит она, почтительно склонив голову, ее голос похож на шелест.

— Присаживайся и попробуй это, Сомчай. Мне хочется, чтобы ты попробовала и сказала мне, что находится внутри, — с чувством приглашаю я.

Она выглядит испутанной и бросает на Хелену обеспокоенный взгляд.

— Ах! Не волнуйся о Хелене. Она не будет возражать, — выдыхаю я. – Мне кажется, что ей самой будет интересно узнать, что она ест.

Сомчай несмело направляется к столу.

— Мне нужно попробовать. Одно могу сказать, все блюда настолько разные.

— Это прекрасно. Действуй, пожалуйста.

— То, что вы только что съели — кокосовое горячее печенье. Оно как мини-блины с различными сладкими начинками. — Она не тычет указательным пальцем на тарелку, а зажимает руку в маленький кулак, и показывает большим пальцем, торчащего в виде вежливого указателя. — Это жареные креветки с клейким рисом, следующее — корень таро, смешанный с мукой, превратившийся в шарики, его так же называют золотыми нитями. Это палочки из яичного желтка, которые быстро варятся в сахарном сиропе. Рядом с ним травяное желе. Здесь денежные мешки: хрустящие, обжаренное во фритюре тесто, начиненное фаршем свинины, сушеных креветок и кукурузы, завернутые в листья ча флу.

Я киваю, словно очарованная ее познаниями, пока она описывает блюда на всем столе, и переходит к прикрытым тарелкам на буфете. На рисе крабовые котлетки, поданные с салатом из зеленой папайи, говяжья солонина, пельмени, начиненные свининой с имбирем, крошечные банановые листья, в виде чашечек наполненные муравьями и куриные яйца, жареные каракатицы с начинкой джек фрут, и еще кое-что... жареные куколки шелкопряда.

— Вау! Настоящий праздник, — восклицаю я, мой голос звучит слишком громко и оживленно. — Мне кажется для двоих здесь слишком много всего. Не хотела бы ты присоединиться к нам, Сомчай? — и не дав ей шанса ответить, добродушно добавляю. — Давай, подтягивай стул и садись рядом со мной.

Хелена начинает задыхаться, и от этого мое сердце радуется, но бедная Сомчай смотрит на меня глазами, наполненными ужасом. Она напоминает мне маленькое животное, которое может быть затоптано посередине поля в результате разборки двух боевых слонов.

Она слегка качает головой.

— Большое спасибо. Слишком любезно с вашей стороны, но я уже ела.

Мне ее становится жалко.

— Ах, какая досада. Не беспокойся об этом, возможно в следующий раз.

Сомчай быстро бросает еще один нервный взгляд на Хелену.

И Хелена использует эту возможность, чтобы взять в свои руки контроль над ситуацией.

— Это все. Вы можете быть свободны на сегодня, — холодно говорит она.

Я поворачиваюсь к ней, чтобы посмотреть на нее. Ее рот превратился в тонкую неодобрительную линию.

Сомчай наклоняет голову и бросает взгляд сначала в направлении Хелены, а затем меня. Затем исчезает с такой скоростью, словно тут же испаряется, явно испытывая от этого полное освобождение. Как только дверь закрывается, Хелена в упор смотрит на меня.

— Ты закончила? — потихоньку начинает закипать она.

— Собственно говоря, да, — отвечаю я, каждое мое движение царственно.

— Садись, Лана, — скрежещет Хелена. — Ты показала свою позицию. Бессмысленно соперничать с этим ребячеством.

Я решила, что она начала первая, но я молча подчиняюсь. Она права. Нужно объявить что-то подобие перемирия.

— Ты не хочешь выпить чаю?

В данный момент, когда Сомчай удалили из комнаты, я прекрасно понимаю, что нам самим придется себя обслужить, если мы предполагаем есть иди пить. Я встаю, и подхватив чайник, направляюсь к ней. Я аккуратно наполняю ее чашку чаем, она упорно продолжает наблюдать за моими действиями, пока я наливаю ее чашку. Стоя рядом, я чувствую запах ее лака для волос.