Оливер

— Это должно быть шутка? — приветствует меня Раскуллио, когда я посещаю его в третий раз за такое короткое время. — Что тебе нужно опять?

Я не хочу быть здесь. Я нигде не хочу находиться здесь в этой проклятой сказке. И теперь я снова там, где начинал.

Собственно, я поверил, что, возможно, нашел выход из этой тюрьмы, но Делайла была права. Я не могу быть тем самым, кто нарисует меня и освободит, и нет также никого, кому я мог бы доверить это задание, итак мне придется остаться здесь.

Я хотел бы поговорить с Делайлой, но он спала глубоким и крепким сном, моя собственная вина, я сам попросил ее, чтобы она закрыла книгу.

Едва она ушла, я погрузился в глубокую грусть, потому что полагал, что не могу ничего сделать, чтобы изменить сложившиеся условия жизни когда— нибудь. . Мое обычное занятие в свободное время

играть в шахматы, долгие прогулки, принимать ванну в море, не могли восстановить меня.

И тогда я подумал о Делайле.

Если она хотела убежать из своей жизни, она читала книги. Как эта, например.

Королева Морин упоминала, что в пещере Раскуллио есть отличная библиотека, в той части пещеры, в которой я не продвинулся ни на шаг вперед, так как меня так непреодолимо тянул магический экран.

Но если Делалйла находила утешение в книгах, может и со мной это сработает.

— Я ищу прекрасную потрепанную книжку, — объясняю я Раскуллио. — Я слышал у тебя довольно большой выбор.

Лицо Раскуллио освещается. — О да, есть такое. Мне нравятся "Баллады Трубадура" и народные сказки, но на моих полках есть всего понемногу: любовные истории, ужасы, комедии. Даже несколько из произведений Шекспира. Очень даже не плохих, парень.

— Возможно, я смог бы там порыться? — прошу я его. — Я не знаю, что именно я ищу.

— Добро пожаловать, — приглашает меня Раскуллио и указывает одной из своих сухих рук в сторону туннеля в задней части пещеры. — Посмотри в спокойствии, а я приготовлю нам чаю. Ромашковый чай. Ты кажешься в последнее время немного... напряженным.

— Мне не хотелось, бы напрягать тебя...

— Не говори глупостей, — он ударяет меня локтем в бок и ухмыляется, выставив половину зубов, другая половина лица парализована шрамом. — Вероятно, ты расскажешь мне побольше о твоей девочке.

— Девочке? — я не могу рассказать ему о Делайле. Она, так сказать, моя личная тайна. Это так, как будто я потерял бы часть его, если бы я рассказал кому-то здесь в сказке о ее существовании.

— Той самой, для которой я должен был нарисовать картину...

— Ааа, ясно, — девушка, которую я выдумал как предлог. Я жду, пока Раскуллио откопал кипятильник под кучей старых, покрытых плесенью географических карт на огромном столе, тогда я поворачиваюсь и иду, согнувшись по проходу в другую часть пещеры.

Маленькое помещение затхлое и сырое. На полках из древесины грецкого ореха, которые тянутся от пола до потолка, стоят, бесчисленное количество книг стоят рядом и сложены друг на друга.

На некоторых я читаю надписи на корешках. Всемирная история ботаники.

"Война и мир". "История двух городов".

Чай Раскуллио закипает. Он может в любую минуту появиться здесь, и тогда я должен с восторгом рассказать ему про выдуманную девочку, которая живет где-то в этом королевстве. Я возвращаюсь к книгам. Возможно, один из этих романов вдохновит меня на убедительную историю.

Когда я вытаскиваю одну, вторая кувырком летит на пол, которая стояла рядом с ней.

Я поднимаю ее, отряхиваю пыль и хочу добросовестно ее убрать, но тогда мне в глаза бросается, что я уже видел ее однажды.

Переплет из красной кожи и украшена золотым шрифтом.

"Мое сердце между строк" читаю я на корешке. Я открываю книгу перед собой на первой странице, и как будто смотрю в зеркало. — Однажды..., — говорю я громко.

Вероятно, один из романов здесь вдохновит меня.

— Молоко или сахар? — я слышу шаги Раскуллио в узком коридоре, поэтому я убираю книгу в камзол, затем беру другую и делаю вид, как будто бы я листаю ее, в то время как хозяин приносит чай.

Все мое знакомство с Делайлой началось со слов, с послания, которое было выцарапано на стене скалы. Кто сказал, что она не может закончиться таким образом?

Может быть я не могу изобразить себя в другом мире, но, вероятно, я могу стереть себя из этого мира.

Глава 15