Шрифт:
«Наверно, с третьей лошадью что-нибудь случилось, потому сегодня и запрягли двух...»
Но повозка не могла быстро подъехать, а Кори Ишкамба отсюда не мог разглядеть, сидят ли в ней служащие банка, везут ли они деньги. Путь повозке преградили высокие двухколесные и довольно широкие встречные арбы, которые в Бухаре называли «колодкой улиц». Задиристые арбакеши ругались, поносили друг друга – ни один из них не желал уступать другому дорогу. За каждым выстроилась вереница других арб.
Кори Ишкамба устремился было навстречу – ему не терпелось скорее услышать хорошие вести, – но в этом месте грязь была так глубока, что перейти улицу было совершенно невозможно. Поневоле пришлось набраться терпения и, стиснув зубы, ждать, когда дорога освободится и повозка подъедет...
Одна за другой начали проезжать мимо Кори застрявшие арбы, подъехала и та четырехколесная повозка. Но, к его удивлению, в ней не оказалось ни банковских служащих, ни мешков с деньгами. Она везла покойника и санитаров. Повозка была больничная и везла на вскрытие труп какого-то внезапно умершего европейца.
Увидев это, Кори Ишкамба невольно вспомнил двустишие Абдуррахмана Джами [41], которое он заучил когда-то в детстве. Оно, как нельзя лучше, подходило к его теперешнему положению:
Повсюду пред очами и в моей душе больной
Всегда лишь ты одна.
Где б ни был я, на что бы ни глядел, передо мной
Всегда лишь ты одна.
В полном отчаянии, полуживой от горя, Кори Ишкамба добрался до Хауза Диванбеги и прошел на площадку молельни. И во дворе, и в самой мечети было полно народа. Все сидели на своих ковриках, ожидая, когда муэдзин призовет к молитве. В самом переднем углу Кори Ишкамба увидел трое носилок с покойниками. Одни были обтянуты простой белой материей, другие – старой, выцветшей золотистой тканью, зато третьи – прекрасной новой парчой с красными цветами.
При виде трех носилок Кори Ишкамба обрадовался и подумал: «Дай бог, чтобы всех покойников понесли на одно кладбище, – тогда я получу сразу три йиртиша и возмещу урон, который потерпел утром, лишившись плова. Ну хотя бы двух! Хоть бы два лоскута получить мне...».
«А вдруг всех покойников понесут на разные кладбища, что мне тогда делать? – со страхом подумал Кори Ишкамба. И тут же твердо решил: – Пойду за носилками, что обтянуты парчой с красными цветами». Видно, умерший из богатой семьи. Все скорбят о его смерти, особенно мать с отцом, да и родственники тоже. В горе они не поскупятся и раздадут материю получше. Богачи всегда любят выделять себя, отличаться от простого люда, потому и лоскуты дают побольше... На похоронах этого человека, – видно, он был молодой и богатый, – будут раздавать дорогую материю...».
Придя к этому решению и обдумав, как получить лучший йиртиш, Кори Ишкамба стал искать место для молитвы. У него не было с собой коврика, чтобы подстелить под ноги для совершения молитвы, и, пройдя между молящимися, он опустился на свободный уголок коврика одного из них.
Вскоре муэдзин призвал к полуденной молитве, люди встали, и обряд начался. Встал вместе со всеми и Кори Ишкамба. Согласно обряду, прикоснулся большими пальцами к мочкам ушей и намеревался уже произнести первые слова молитвы, как вдруг из задних рядов к нему пробрался какой-то человек небольшого роста и шепотом позвал:
– Дядюшка Кори!
Кори Ишкамба слегка повернулся вправо и наклонился в сторону окликнувшего его человека.
– Вы разве не слыхали? – прошептал тот.
– Что, что не слыхал? – спросил Кори Ишкамба.
– В Кагане большевики захватили власть, забрали все банки, и Государственный тоже, со всеми деньгами – бумажными, золотыми, серебряными, со всеми ценными бумагами!
Услышав это, Кори Ишкамба только и успел воскликнуть:
– Ох, мои денежки!.. – и, все еще молитвенно прижимая руки к ушам, повалился на бок.
Никто не обратил на это внимания и не нарушил молитву. Но когда намаз окончился, все увидели Кори Ишкамбу на каменном полу мечети. Изо рта у него стекала маленькая струйка крови, кожа на щеке и подбородке была содрана при падении, лицо посерело, как пепел, а пальцы рук застыли у мочек ушей...
Он был мертв!
[1] Худжра (хиджра) – келья в медресе.
[2] Вакф (вакуф) – движимое и недвижимое имущество, подаренное религиозным организациям ислама с благотворительной целью.
[3] Фетва – решение, заключение, выносившееся на основе шариата толкователями мусульманского права – муфтиями.
[4] Зиндан – тюрьма в виде колодца, более широкого внизу и сужающегося кверху.
[5] Гулканд – масса из растертого сахара и лепестков чайной розы, применяемая в народе в качестве лечебного средства при желудочных заболеваниях.
[6] Мударрис – преподаватель высшего духовного училища; муфтий – законовед; алим – ученый; раис – глава, начальник; казий – судья; казикалан – главный судья.