– О! – воскликнул Кирк. – Значит, вы решили, что у него могут быть свои причины уехать по-тихому, так сказать?

– Ну, могут быть, могут и не быть. Я так рассудила. Ясно? Конечно, еще долг мне за неделю, но я не торопилась. Попроси я Эгги Твиттертон, она бы мне мигом заплатила.

– Конечно, – согласился Кирк. – Как я понимаю, вы не подумали попросить ее в воскресенье, когда она пришла играть на органе в церкви?

– Я? – сказала миссис Раддл весьма обиженно. – Я из методистов [158] . В их церкви уж никого нет, когда мы кончаем. Не то чтобы я никогда не была в церкви, но толку с этого чуть. Встать-сесть, встать-сесть, как будто коленям мало мытья полов по будням, а проповедь малюсенькая и без души. Мистер Гудакр, конечно, добрейший джентльмен и обходительный, ничего плохого не скажу, но я всю жизнь хожу в молельный дом, а это ведь другой конец деревни, и когда я сюда возвращаюсь, все уже разошлись и Эгги Твиттертон на своем велосипеде укатила. Так что, как видите, не могла я ее застать, даже если бы захотела.

– Конечно же не могли, – подтвердил Кирк. – Хорошо. Итак, вы не пытались сообщить об этом мисс Твиттертон. Как я понимаю, вы рассказали в деревне о том, что мистер Ноукс уехал?

– Рассказала, не скрою, – признала миссис Раддл. – А что в этом такого?

– Вы сказали нам, – вставил Питер, – что он уехал на десятичасовом автобусе.

– Я так подумала.

– Это выглядит вполне естественно, так что ни у кого не возникнет вопросов. Кто-нибудь захо дил к мистеру Ноуксу в течение недели?

– Только мистер Гудакр. В четверг с утра вижу, как он вокруг дому тыкается. Заметил меня и кричит: “Мистер Ноукс уехал?” Верно, грю, уехал в Броксфорд. А он: зайду, грит, в другой день. Не помню, чтоб еще кто заходил.

– То есть вчера вечером, – продолжил Кирк, – когда вы впустили в дом этих леди и джентльмена, все в доме было как обычно?

– Верно. Только на столе с ужина не убрано. Он завсегда ужинал аккурат в полвосьмого. Потом сидит с газетой на кухне, а в 9:30 приходит сюда новости слушать. Очень аккуратный джентльмен был, точный как часы.

Кирк просиял. Вот это он и хотел узнать.

– То есть он поужинал. Но его постель была не смята?

– Не смята. Но я, разумеется, поменяла белье для леди и джентльмена. Все честь по чести. Белье, – объяснила миссис Раддл, стараясь не оставить неясностей, – было готово с прошлой недели, оно уже в среду высохло, но я не могла его постелить – дом-то заперт! Ну, я его у себя на кухне положила аккуратно, и мне его только у огня погреть – и хоть короля с королевой принимай.

– Дело проясняется, – сказал Кирк. – Мистер Ноукс ужинал в 7:30, так что, вероятно, в это время он был еще жив.

Он посмотрел на Питера, но Питер больше не смущал его историями про убийц, съедавших ужин своих жертв, и суперинтендант решил продолжить:

– Он не ложился, и это нам дает… Миссис Раддл, не знаете, когда он обычно ложился?

– В одиннадцать, мистер Кирк, как часы, он выключал радио, и я видела, как его свеча поднимается по лестнице в спальню. Я его спальню из своего заднего окошка вижу как на ладони.

– Ага! А теперь, миссис Раддл, вспомните тот вечер среды. Вы видели, как его свеча поднималась в спальню?

– А ведь и вправду! – воскликнула миссис Раддл. – Вот вы сейчас спросили, мистер Кирк, и понимаю, что не видела. И помню, что назавтра так своему Берту и сказала: вот, грю, кабы не уснула, знала бы, что он уехал, раз света в спальне нет. Но вот ведь! – говорю. Так устала, что свалилась и сразу захрапела.

– Что ж, – сказал разочарованный Кирк, – это на самом деле не важно. Раз его постель не смята, он, скорее всего, был тогда внизу…

(Слава богу, подумал Питер, не в опочивальне дражайшей супруги.)

Миссис Раддл прервала его резким воплем:

– Ох, боже мой, мистер Кирк! Вот ведь оно что!

– Вам что-то пришло в голову?

Похоже, ей и правда что-то пришло в голову. Выражение ее лица, ее взгляд, метавшийся между Кирком, Селлоном и Питером, давали понять: она вспомнила не просто важную деталь, а что-то такое, от чего ей стало не по себе.

– Ну конечно. Не пойму, почему я раньше не сообразила, но у меня со всеми этими ужасами голова кругом идет. Ведь, если подумать, раз он не уехал на автобусе, то умер-то он еще до полдесятого.

Рука констебля застыла над блокнотом. Кирк резко сказал:

– Почему вы так думаете?

– Ну так его радио не работало, я Берту и говорю…

– Минутку. При чем тут радио?

– Ну как же, мистер Кирк, будь мистер Ноукс дома и жив, он бы ни за что не пропустил новости в девять тридцать. Он очень уважал последние новости, царствие ему небесное, хотя чем ему это помогло, я не знаю. И помню, в ту среду вечером Берту и говорю: странное дело, грю, мистер Ноукс сегодня свое радио не включал. Непохоже это на него, грю.