Дверь кабинета открывалась бесшумно, так что Милена увидела 'кобелей' до того, как была ими замечена - и услышать кое-что занятное из их лая. Многие слова звучали незнакомо, они принадлежали здешней деловой жизни. Но тон и настроение ловились без ошибки. Кобели - Паша верно их назвал - явились вырвать у фирмы кус благополучия, можно и с кровью. Дело не имело никакого значения.

Милена со щелчком прикрыла дверь.

– Каков порядок?
– в обычной при её появлении тишине прошелестела Милена, ободряюще улыбнувшись грустному человеку.
– Их надо слушать поочередно?

– Все же собеседуем?
– слабо понадеялся тот.
– Да, обычно мы их по одному - и в переговорную. Предварительные данные подобраны, вот, у меня все готово. Павел Семенович настаивает на краткой предварительной беседе? Вы, очевибно, тот самый... особый консультант с ногами на одиннадцать баллов?

Кобели немедленно и рефлекторно изучили названную примету консультанта. Милена усменхнулась и тоже изучила - реакцию на себя.

– Да, я очень особенная. И я обещала, что гляну и разгребу, - нежно, чуть дрогнувшим голосом выдохнула Милена.
– Лично я, но прежде, - Милена указала пальцем на одного из мужчин.
– Свободны. Кажется, есть слово наркотик, оно годно для вас, - пресекая возможные возражения, шепнула Милена.
– А вы... милый мой, женщина с куда худшей внешностью выудит из вас любые обещания и тайны. Так, продолжим... Вы тоже не теряйте времени, вы ужасающе не-безумны, доведете людей попреками и разменяете главное дело на пустяки. И вы, да. Жадность - это плохо.

Грустный человек нырнул за папки с бумагами, пряча смех. Почему простая фраза включила для него хорошее настроение, Милена не поняла, но связала с устойчивым выражением о жадности, уже кем-то высказанным.

Повисла тишина, она тянулась и поскрипывала шагами - изгнанные покидали кабинет. Наконец, дверь закрылась. У большого стола осталось всего два претендента.

– Почему вы бросаете Пашу теперь, когда ему трудно? Вы ведь для Паши правая рука, - прямо спросила Милена, изучая того, кто определенно был виновен в столь спешном собеседовании.

– Я управляющий, это чуть меньше, чем правая рука. Надеюсь, так... Хотя мы давно работаем, так давно, что кажется - всегда. Сын болеет, - снова погас человек, исчерпав случайную веселость.
– Оперировать решили в Швейцарии. Это надолго, понимаете... Я не могу не ехать, я все равно буду думать. Павел знает мою слабость, он сам предложил.

– Но вы вернетесь. Я спрашиваю при них, потому что люди, давая клятву... То есть, у вас договор, да? Все равно, надо знать условия наперед.

– Если все обойдется, я уж на новый проект, - покачал головой управляющий.
– Мы с Павлом обычно года через два запускаем что-то новое. Традиция, наверное. Хорошая традиция. Так что пост для того, кто подпишет договор, будет постоянным. Но у нас очень личный подход, понимаете? Надо или встроиться, или отказаться. Это проблема.

– Всегда личный, - усмехнулась Милена.
– Я бы предпочла сперва поговорить с вами.

– Но я как раз решил не оставаться, - сухо отметил человек и встал.
– Не мой стиль, не желаю в такое болото встраиваться. Я был готов к стресс-собеседованию, к шоковому даже. Но у вас же дикость, вопиющая дикость! Тут надо менять решительно все, современная бизнес-культура несовместима с местечковым пивным братством, уж извините за резкость.

– Охотно, - Милена, дернув за нужную ниточку, получила отклик в виде высказанных вслух скрытых мыслей. И теперь усердно прятала азарт за ресницами.
– Идите.

Последний оставшийся в кабинете соискатель затравленно глянул на дверь. Он был мал ростом, худ и несколько странен видом. Наверняка, люди плоскости, - щурясь и по-прежнему пряча интерес, отметила Милена, - полагали этого человека маловажным. Сереньким и болезненным. Недостатки, действительно, имелись, в их числе и некоторая нервозность, порожденная чужими взглядами и своими комплексами. С этим стоило повозиться, чтобы дать проявиться преданности делу, азарту, какому-то фанатичному трудолюбию и еще много чему, спрятанному за невыгодным фасадом.

– Неожиданный выбор, - признал грустный управляющий.

– Как говорил тот пенсионер в больнице?
– взвела бровь Милена.
– Доработать напильником. Да, сейчас займемся, и после будет смысл назвать это... осадком. Думаю, в переговорную не пойдем. Я быстро.

Управляющий недоуменно развел руками, отложил отдельно папку с документами - надо полагать, подборку на последнего кандидата. Уточнил, нужен ли он при разговоре.

– Лучше чай, вот что дивно заменит вас, - улыбнулась Милена.
– два чая, мне и моему собеседнику. И... что с вашим сыном?

– Авария, - нехотя выдавил управляющий.
– Сложная травма.

– Тут я мало полезна, ваши врачи должны справиться. Но если психика или нервы... стресс, кошмары, чувство вины. Я верно называю? Вот это - ко мне. Через Пашу, если будут надобность и время.

– Спасибо, - искренне и немного удивленно кивнул управляющий.

Чуть погодя он сам принес две чашки чая на подносе. Этот офис действительно был диким, если изучать привычки его обитателей с точки зрения сухого, напичканного амбициями соискателя, который отказался сам и ушел в раздражении.