На плечи вдруг опустилось что-то теплое, и я ощутила знакомый запах и шелковую подкладку пиджака Игната.

– Тише, детка. Это лишь я.

Я подняла на него глаза и встретилась с его зеленым взглядом.

– Отвези меня, - попросила я, вцепившись в его рубашку. – Я не хочу с ними… они…

Он без вопросов поднял меня с земли и повел в машину. Усадив меня на пассажирское сидение, Игнат сел за руль и завел машину. Мы тронулись с места. Я сняла пиджак, а парень включил печку.

Мы ехали молча. Приехав на кладбище, я почти повисла на Игнате, когда мы подходили к большой яме и гробу у нее.

Дождь стал холодным – он пробирал до костей, и если бы не теплая и родная рука Игната – я бы чокнулась окончательно.

Но оказалось, что приехать сюда было плохой идеей. Увидев, как гроб с Ксю опускают в землю, я издала нечеловеческий вопль и упала в траву, ударяясь коленями.

Все с ужасом покосились на меня, ко мне тут же бросился папа, но Игнат его опередил – он уже поднял меня.

– Не хочу… - прошептала я в его ухо. – Я хочу лечь рядом с ней… пусти меня.

Он крепко сжал меня, и я видела, как в глазах Игната стоят слезы. Я не могла дышать. Внутри все сковало болью, и я прикрыв глаза, прошептала:

– Прости меня, подружка. Я люблю тебя. Прощай…

Затем, резко вырвавшись из объятий, я скинула туфли на каблуках и босиком, скользя в траве, понеслась вперед, не обращая внимания на крики за моей спиной никакого внимания.

Кладбище было недалеко от нашего пригорода, я бежала и бежала, а дождь лился по моему телу и пробирался в рот. Я плевалась и харкалась, но не переставала бежать.

Ступни, еще не оправившиеся после пожара, начало саднить. Но я лишь обрадовалась этой боли, потому что это было то, чего я заслуживаю.

Я слышала, как на полпути ко мне подъехала машина, и папа умолял меня сесть внутрь. Я качала головой и бежала дальше. Мокрые длинные волосы прилипли ко всему телу, и я пообещала себе, что как только вернусь домой, то сразу же их обрежу ко всем чертям.

Кажется, я плакала, но дождь проворно смывал все следы моей слабости.

Другая машина. Другой голос.

Платье прилипло и облегало, как вторая кожа. К боли в ногах присоединилась острая боль в руке. Услышав, как хлопнула дверца, я поняла, что Игнат бежит за мной.

Я прибавила скорости – шаги за спиной тоже ускорились. Скоро он выровнялся со мной, но не пытался заговорить. Так мы и бежали до дома молча, пока я не остановилась у крыльца и не потеряла сознание.

4.

Я услышала, как открылась дверь в мою комнату, и как мама присела рядом со мной на кровать. Я зажмурилась, и горячие слезы потекли по моим щекам.

Я не выдержу. Я умру. Наверняка по щекам сочится кровь из моего сердца.

– Диана, солнышко… - мягко начала мама. – Тебе нужен врач, у тебя кровоточат ступни, дорогая…

– Перебинтуй и приложи лед, все пройдет, - выдавила я, не поворачиваясь.

– Поговори со мной, доченька, - попросила мама, и я услышала, как она всхлипнула.

– О чем? – глухо спросила я, а потом накрылась одеялом с головой. Мама положила руку на одеяло и шепнула:

– Я не могу сказать, что боль пройдет. Но со временем она станет тупее, и жить с ней будет легче.

Мама тоже скучала по ней. Прожив пятнадцать лет бок о бок с ней, она невольно привыкла считать ее своей второй дочерью.

– Я не хочу, чтобы было легче, - пробормотала я, не стягивая одеяла с головы.

– Почему? – мама стянула с меня одеяло и помогла сесть в кровати.

– Потому что если боль пройдет, то я забуду ее. Забуду, что это моя вина.

Мама еще раз всхлипнула, приобняв меня.

– Нет, солнышко, ты никогда ее не забудешь. И здесь нет твоей вины, ты должна понять. Это не твоя вина, Диана.

Дыхание сбилось. Приближалась новая лавина слез.

– Спой мне, - попросила я, падая в подушки. – Как раньше…

Она вздохнула и запела тонкую пронзительную мелодию. Когда последний звук выскочил из ее рта, я ощутила, как по щекам вновь бегут слезы, а я их не вытирала, позволяя скатываться по подбородку и теряться в волосах ниже пояса. Мы вместе отращивали их. С Ксю. Она уговорила меня не остригать длину, и мы не стриглись около шести лет глобально.

Как только за мамой захлопнулась дверь, я протянула руку к шкафчику и достала оттуда алюминиевые ножницы. Одно резкое движение – и полметра моих волос упали на одеяло. Кинув рядом ножницы, я разметала оставшиеся волосы по подушке и погрузилась в беспокойный сон.