сунула в мусорный контейнер. И моментально с места событий смылась. Эти

предметы в контейнере впоследствии были обнаружены. Как выяснилось, они

были со следами крови жертвы. И, по словам все тех же свидетелей, суетилась

возле контейнера «нервная пенсионерка». Когда она стаскивала с себя свой

«защитный костюм», капюшон пальто съехал ей на затылок. Но об этом

немного позже.

Итак, с самоубийством психологини все ясно и понятно. Это

действительно самоубийство. Встала на стульчик, просунула голову в петлю,

потом стул оттолкнула ногами. Вписывается в привычную картину как способ,

так и мотив. Записку предсмертную, опять же, на принтере своем распечатала и

не поленилась все подробно объяснить, спасибо ей огромное за это от лица их

отделения полиции. Но не по этому поводу пришел беспокоить гражданку

Кирееву оперуполномоченный лейтенант Кутузов. А вот по какому.

Дело в том, что к той предсмертной записке, видимо в качестве бонуса

органам внутренних дел, покойная Шевчук Галина Васильевна прикрепила

список своих пациенток, а также их отчеты, то есть, где, когда и какое конкретно

«домашнее задание» дамы выполняли. Обнаружились некие совпадения по

прошлым инцидентам. В течение января-февраля было зафиксировано

несколько немотивированных хулиганских нападений на улице, а конкретно,

был случай, когда студентке в подворотне плеснули в лицо соляную кислоту,

был инцидент с попыткой удушения в подъезде жилого дома, тоже студентки, а

еще одной потерпевшей, продавцу-кассиру из «Макдоналдса», пытались резать

лицо, однако все это не складывалось в общую картину. Конечно, в отделениях

удивлялись, что хулиганят именно старухи, но это были разные старухи, и

происшествия случались в разных концах города. Теперь после этого

самоубийства все похожие дела подняли и пытаются как-то объединить.

В списках пациенток Галины Шевчук имеется и Инесса Николаевна

Киреева.

– И это точно родственница вашего мужа, а не ее полная тезка. Мы

проверили рабочий компьютер покойной Шевчук, в базу вбиты и прочие

анкетные данные, – подвел черту опер Кутузов.

– Ну и что? – спросила с вызовом Надежда, хотя примерно что-то такое

она и ожидала услышать. – Она не имеет права посещать оздоровительные

тренинги? Или вы имеете что-то на нее? Она тоже кого-то облила купоросом?

– Да нет, не облила. Впрочем, не знаю, может и обливала кого-то. Я же

вам объяснил, что произошло убийство. Колотая рана в сердце была нанесена

девушке, которая по документам… ну, это неважно. Короче, нам удалось

выяснить кое-какие подробности данного преступления. Так вот, во-вторых, на

месте убийства обнаружен рекламный буклет того самого «Центра».

– А во-первых? – спросила лейтенанта полиции Надежда, уже

предчувствуя гадость.

– А во-первых, я же говорил, есть два свидетеля, которые видели убийцу.

Правда издалека и в свете фонарей, но тем не менее оба с уверенностью

показали, что это рослая пожилая женщина с черными, вероятно, окрашенными

в черный цвет волосами.

– Таких по Москве тысячи, – уже не очень уверенно проговорила Надя.

– Точно, – легко согласился опер. – Осталось убедиться, что у вашей

родственницы есть алиби, и я вас оставлю в покое. Поздно уже. Я вообще-то

ненадолго планировал.

– А как я могу помочь с ее алиби? Мы редко встречаемся, и я совершенно

ничего не знаю о ее жизни.

– Отнюдь, – оживился опер, – Подозреваемая Киреева…

Надежда вздрогнула.

– Подозреваемая гражданка Киреева уверяет, что вчера вечером

приезжала к вам и гостила довольно долго. Вы это можете подтвердить,

гражданка Киреева?

Надежда несколько запуталась в «гражданках Киреевых», и механически

кивнула, соглашаясь.

– И во сколько это было, можете уточнить? – продолжал работать опер.

– Конечно. В половине восьмого она была уже здесь. Это могут

подтвердить соседи через стенку. У Инессы Николаевны голос очень…

пронзительный. Кстати, мы по телефону с ней еще разговаривали до того, как