— Понимаю, Масамото-сама, — сказал Джек, почтительно склонив голову. — Я просто боялся, что все гораздо хуже. Но все равно я твердо решил участвовать в Круге трех и учиться технике «Двух небес».

— Вот это и есть настоящий дух самурая! Я понимаю, как сильно ты хочешь вернуться на родину, — согласился Масамото. — Но в память о твоем отце и моем дорогом сыне, Тэнно, я обещал, что позабочусь о тебе. Я за тебя отвечаю. А потому ты в полной безопасности.

Джек опасался, что кампания даймё Камакура охватит всю страну. Тогда даже великий Масамото не сможет ее остановить. Однако в глубине души мальчик знал: опекун будет сражаться до последней капли крови, чтобы защитить его.

Масамото повернулся к Джеку. Теперь на его лице лежала печать тревоги.

— Говорят, у тебя непростые отношения с некоторыми учениками. Это правда?

Джек кивнул.

— Но я сам вполне могу с этим справиться, — поспешил добавить он.

— Я в этом уверен, — одобрил Масамото смелость мальчика. — И все-таки теперь, когда я вернулся, я недвусмысленно дам понять, что не потерплю грубости и предрассудков в своей школе. Хочу дать тебе один совет. Он сослужил мне хорошую службу в юности.

Джек никогда еще не видел Масамото таким. Суровым, непреклонным, повелительным — да. Но чтобы он вел себя по-отечески — это было что-то новое. Джек вспомнил об отце, и сердце горько сжалось.

— Я знаю, что такое быть не таким, как все. На самом деле они просто завидуют, потому что ты прекрасно владеешь мечом и ты отличный самурай. Если ты не будешь обращать внимания на их насмешки, они перестанут тебя дразнить.

— Но как не обращать? — спросил Джек. — Вряд ли я стану одним из них. Слишком уж выделяюсь.

— А я нет? — спросил Масамото, повернув голову так, что стали видны шрамы на левой щеке.

Джек промолчал.

— Помни о фудосин. — Масамото протянул руку и погрузил палец в каменную чашу. Начертив круг на воде, он стал смотреть, как исчезает рябь. — Не дай чувствам управлять и заманивать тебя в ловушку. Пусть они исчезнут, словно буквы, написанные пальцем на воде. Если ты им не поддашься, они не причинят тебе боли.

Зимнее солнце размытым пятнышком поднялось в небо, освещая выбеленный снегом мир. Загнутые карнизы Буцу-дэна отяжелели от снежных шапок, и школа погрузилась в непривычный покой. Зима, внезапно сменившая осень, скрадывала все звуки.

Джек рассек морозный воздух катаной, и дыхание заклубилось, будто дым.

С тех пор как банда Скорпиона напала на него возле Дворца сокола, Джек вставал чуть свет и упражнялся с мечом в Южном саду дзэн. Он поклялся, что перед завтраком будет по сто раз выполнять каждое ката, и повторял их каждый день, словно какой-то ритуал. Может, сэнсэй Хосокава и запретил ему пользоваться катаной на занятиях, но ничто не мешало Джеку тренироваться с ней в свободное время. Он твердо решил выиграть Испытание строем, каким бы оно ни оказалось.

После тренировки Джек направлялся в Бутоку-дэн и по пятьдесят раз бил каждым кулаком по макиваре, готовясь к Испытанию деревом. Так что за завтраком ему с трудом удавалось удержать хаси в дрожащих пальцах.

Днем, после занятий, он присоединялся к Акико в саду, где она упражнялась в кюдзюцу. Между выстрелами девочка поправляла стойку Джека, показывала, как лучше прицелиться, и помогала «забыть» о мишени. Иногда ему даже удавалось не промазать. Потом, если оставалось время, Акико проверяла, хорошо ли он запомнил иероглифы кандзи, и показывала новый.

Однажды во время такого урока Джек спросил, как же она выучилась так лазать по деревьям. Девочка сказала, что у нее просто талант, и посмеялась над его предположениями о наставнике-ниндзя. «Я такая же ниндзя, как ты — японец!» — воскликнула она, и на том разговор закончился.

По вечерам Джек приходил к Ёри и делал вместе с ним бумажных журавликов. Он надеялся, что это поможет ему пройти Испытание коаном у сэнсэя Ямада. Теперь Джек ловко гнул бумажные уголки. Работа над оригами успокаивала его. Правда, он по-прежнему недоумевал, зачем Ёри столько фигурок. Комнатку мальчика заполнили сотни белых птиц.

Благодаря ежедневным занятиям жизнь Джека вошла в размеренный ритм, и день за днем, кирпичик за кирпичиком невидимая стена, которая преграждала ему путь, начала рушиться. Джек понимал, что делает успехи, но достаточно ли их, чтобы участвовать в Круге трех?

Если бы не Кадзуки и банда Скорпиона, Джек был бы почти доволен жизнью. После приказа Масамото никто из членов шайки его и пальцем не трогал, однако ничто не мешало им дразнить мальчика, цедить оскорбления или шептать: «Убирайся, гайдзин!» при каждом удобном случае. Защитить его от этих нападок Масамото был не в силах. Здесь больше помог бы фудосин.