– Президент? –– Веселов чуть не рассмеялся. –– Игорь Первый? Не знаю та-кого. Президент у нас один, в Кремле. А этот Игорь –– просто балаганный шут. В общем, все, Татьяна. Ни ради Игоря Первого, ни ради еще какого-то там клоуна ты на «Республику» не поедешь. А если вздумаешь поступать по-своему, я эту, –– он скривился, –– тусню прикрою. Каждое лето на них в пригородах жалуются: все три недели не умолкая круглые сутки, ревет музыка, всякие придурки, пьяные или укуренные, шляются, бесятся, на общественных пляжах голые расхаживают, и за замечание посылают, а могут и избить; грязи после их фестиваля остается на де-сять КАМАЗОВ, шприцы по кустам! И еще, извини за подробности, были заявле-ния от моряков, которые по ночам проплывали мимо пляжа Республики. Там при свете прожекторов творилась сплошная собачья свадьба!

– Папа, ты опять ничего не понял, –– горячо возразила Таня. –– В Республи-ке каждый год ставят Башню Любви. Желающие могут получить разрешение от Игоря Первого, подняться на Башню и заключить брак. А через три дня, если не понравилось, развестись и найти себе новую пару. Это у вас было принято всю жизнь с одними и теми же жить, ну, даже если любви больше нет и чувства про-шли, а разводиться как бы неправильно, а в Республике люди свободны от пред-рассудков и не будут портить жизнь ни себе, ни мужу или жене, если не подошли друг другу…

– Нет, я этого Игоря все-таки прищучу, –– пробормотал Павел Николаевич, вертя в руках зажигалку и мучаясь от желания закурить. –– Башня Любви, свобода от предрассудков! Это же надо! О чем я только думал, когда дал добро на прове-дение фестиваля здесь, когда их выгнали из Первомайска?

Теперь он уже был почти готов отказаться даже от своей доли доходов от «Республики Игрек» в окрестностях Приморска. Только чтобы иметь право вы-швырнуть это кодло со своей территории. Только бы Таня не вздумала его ослу-шаться. Дочь думает, что отец –– просто старорежимный тиран, посягающий на ее свободу и вообще зануда. «Дурочка, да я же ей ничего, кроме добра, не хочу!». Собственно, и началась-то его теневая жизнь с того, что он хотел отвести беду от Тани и Коли. Это было восемь лет назад, когда он возглавил Приморское ГУВД…

4. Фотографии. 1999 – 2007 гг.

Долгожданное повышение по службе для Павла Веселова стало одновре-менно и радостным, и печальным событием. Да, довольно долго он сидел в замес-тителях и ждал повышения. Но его начальником и главой ГУВД был бывший пре-подаватель милицейской школы Евгений Петрищев, который в свое время обучал молодого курсанта Веселова и его сверстников азам оперативной работы. За три месяца до оформления пенсии Петрищев погиб. Конечно, никто не поверил, что за рулем сбившей его «Хонды» сидел обычный пьяный дурак, который испугался возмездия и удрал с места происшествия, сбив пожилого человека на переходе. Слишком суров был Евгений Иванович, и авторитеты, пытающиеся заручиться его поддержкой в своих сомнительных делишках, не раз получали предложение со-вершить пешую прогулку по «интересному» маршруту. Но доказать умышленное убийство не удалось. Машина числилась в угоне. Через пару дней ее нашли на околице, густо заляпанную грязью, но без посторонних отпечатков в салоне и на дверцах. Хозяин «Хонды» божился и бил себя кулаком в грудь, что машину у него угнали третьего дня вечером. То есть накануне гибели полковника Петрищева.

Евгения Ивановича похоронили со всеми почестями. Разговоров о кандида-туре его преемника даже не возникало. Все как-то само собой подразумевали, что новым начальником ГУВД станет его заместитель и один из лучших учеников Па-вел Веселов.

Павел Николаевич еще не до конца обжился в своем новом кабинете, когда к нему явились двое посетителей, те самые лощеные господа, которых Петрищев незадолго до своей гибели буквально спустил с лестницы. К Веселову они обрати-лись с тем же предложением: «не заметить» нелегальный вывоз партии очень важ-ного товара через морскую границу. Задохнувшись от ярости, Веселов вскочил, чтобы достойно ответить этим уродам, которые, наверняка, и заказали «Хонду». Но тут один из гостей тепло, по-домашнему, улыбнулся и добродушно сказал, по-стукивая по столу пухлым конвертом:

– Да не волнуйтесь вы так, Павел Николаевич. Вы же счастливчик. Еще мо-лодой человек, а уже в чинах; на пенсию пойдете генералом. И детки у вас слав-ные, –– он вытряхнул из пакета цветные фотографии. Взглянув на них, Веселов медленно опустился обратно в кресло, сжимая кулаки и еле сдерживаясь, чтобы не застонать.

Таня и Коля. На всех фотографиях были его дети, явно не подозревавшие, что их фотографируют. По дороге в школу. На спортплощадке. На улице. Во дво-ре. Вот Коля играет в футбол с приятелями. Таня с подругами покупает мороженое на набережной.

– Посмотрите, посмотрите, –– донесся до него участливый голос. –– А може-те и себе взять, у нас негативы есть. Тяжело быть «воскресным отцом», понимаю. Наверное, всю неделю скучаете по детишкам.

Павел как в тумане перебирал фотографии, другой рукой пытаясь высечь огонек из зажигалки и прикурить зажатую в зубах сигарету. Один из гостей высек огонек из своей золотой зажигалки, и молча поднес его к сигарете Павла Николае-вича.

– Только детей не трогайте, –– сказал Веселов после двух жадных затяжек и сердито швырнул неработающую зажигалку в корзину.

– Помилуйте, Павел Николаевич. У кого же рука поднимется на невинных детей. Если, конечно, вы будете благоразумны. На этой партии завязаны большие интересы и большие деньги. Поможете нам –– поделимся доходом, не поскупимся. А будете отказываться или делать неразумные поступки… Тогда придется пере-дать вам совсем другие фото ваших очаровательных детей. Не смеем больше от-нимать ваше время. За ответом придем через 24 часа. И не будьте эгоистом, госпо-дин Веселов!

Они ушли, оставив полковника окаменевшим за столом с обжигающей пальцы сигаретой, которая роняла пепел на фотографии двенадцатилетней Тани и девятилетнего Коли.