— Осведомитель? — спросил Уберто.

— Другого объяснения нет.

— Кто же это?

— Тот, кто управляет всей игрой и передвигает фигуры на доске, — ответил торговец, нахмурив лоб. — Управляет давно, возможно, с самого начала.

Уберто вздрогнул так, что едва не подскочил на месте. Он вспомнил о загадочном человеке со шрамами на лице и о его словах. Как быть? Верить этим словам или лучше рассказать о них товарищам? Он не успел решить, что делать, потому что в комнату вошла Сибилла.

Шла она осторожно, размеренным шагом и прижимала к груди корзину с фруктами. Ее волосы были собраны в узел на затылке, и одета она была в ярко-синее длинное платье с расширявшимися к концу рукавами (такое платье называлось «блио»).

— Маленький подарок гостям, — сказала она.

Игнасио взял ее за руку и что-то шепнул на ухо. Она кивнула в ответ и вышла из гостиной своей изящной походкой.

Игнасио снова перевел взгляд на своих друзей, показал им странный рисунок и сказал:

— Смотрите внимательно.

Уберто и Гийом посмотрели. Ни тот ни другой никогда не видели ничего похожего.

— Квадрат из девяти клеток, — заметил Уберто. — Но что означают символы внутри?

— Это еврейские буквы, — ответил торговец.

— Еврейские? — спросил Гийом. — Разве рукопись, которую мы ищем, не персидская?

— Может быть, часть книги переписал еврей, — предположил Игнасио. — Или, еще проще, кто-то решил, что древнееврейский язык лучше всего подходит для этой цели. В конце концов, он считается языком творения, на котором говорят Бог и ангелы и говорили первые люди.

Уберто кивком показал, что понял торговца, и спросил:

— А в нашем случае что могут значить эти девять символов?

— Я плохо знаю древнееврейский, но понимаю достаточно, чтобы предположить, что эти буквы не складываются в слова.

— Почему ты так предполагаешь?

— Пока это лишь догадка. Но они находятся внутри квадрата, то есть геометрической фигуры, и каждая встречается всего один раз, следовательно, они предположительно части математической формулы.

— Математика имеет дело с числами, а не с буквами, — возразил Уберто.

И после его слов торговца осенила догадка. Игнасио наморщил лоб и замер неподвижно, как делает хищник из породы кошачьих, когда изучает взглядом намеченную добычу. Он пытался уловить мысль, которая рождалась в его уме. Через какое-то время он ударил ладонью по столу с такой силой, что его товарищи подскочили на месте, и воскликнул:

— Ну конечно, гиматрия!

Уберто и Гийом смотрели на него с изумлением и почти со страхом.

— Гиматрия — вот оно, решение! — ликуя, подтвердил Игнасио. — Это система, согласно которой каждой букве алфавита соответствует число!

— Ты уверен? — спросил Уберто, надеясь окончательно убедиться.

Игнасио решительно кивнул и объяснил:

— Я узнал про нее много лет назад от одного человека, изучавшего Каббалу.

Он начертил рядом со своим квадратом второй такой же и вписал в него вместо еврейских букв соответствующие им арабские цифры.

Вместе со своими друзьями он смотрел на получившуюся таблицу, на первый взгляд совершенно бессмысленную. Но что-то в ней показалось ему знакомым и напомнило о толедской школе. Воспоминание относилось к тому времени, когда Игнасио — десятилетний мальчик — только что был принят в школу переводчиков. Тогда он оказался на диспуте, в котором участвовали несколько преподавателей. Один из них, Галиб, любил его почти как сына. Диспут был посвящен толкованию строки чисел в рукописи на пергаменте магрибского происхождения. Для понимания значения этих чисел Галиб советовал вписать их в квадрат. Как только Игнасио вспомнил это, все сложилось.

— Это, очевидно, магический квадрат, — убежденно сказал он.

— Я уже слышал о магических квадратах, — сказал Уберто. — Говорят, мусульманские астрологи умеют с их помощью насылать на человека несчастье.

— Арабские астрологи действительно унаследовали знание о магических квадратах от Птолемея и от алхимика Гебера, — подтвердил торговец. — Но я думаю, эти фигуры использовались в других целях, отличных от того, о чем кричат во весь голос суеверные люди.

Он присмотрелся к расположению чисел внутри квадрата.

— Девять чисел в девяти клетках, — сказал он, прикрыл глаза, и задумался. — И небесных сфер тоже девять, считая земную сферу.

Мальчик догадался, каким будет вывод.

— Ты думаешь, каждому числу соответствует планета?

— Да, — ответил Игнасио. — И еще я предполагаю, что эти числа каким-то образом изображают божественный порядок мира.

— Такого быть не может, — покачал головой Уберто, — они находятся в беспорядке.

— Это только кажется, — уточнил торговец. — Ты заметил, что сумма трех чисел в каждой строке, в каждом столбце и на обеих диагоналях одинаковая — во всех случаях пятнадцать? Как видишь, из беспорядка возникает порядок.