Шрифт:
Для Шандыбы это известие было неожиданным. Неужели это тот самый Краснов, который командовал полком, где служил он, Шандыба? И, которого он, ещё мальцом вёз из Вёшек в Миллерово?
Иван рассказал о том Савелию Антипычу и Матвею. Помянул и то, что свой первый Георгиевский крест получил из рук полковника Краснова. В ответ Матвей ехидно заметил:
— Крестный твой себя ещё покажет...
Однажды Матвей воротился домой поздним вечером и, умываясь, сказал Ивану:
— Всё, Ванька, хватит тебе отлёживаться. Завтра идём, буду знакомить тебя с моими товарищами.
Что корпус растаскивают по частям, Краснову стало ясно давно. И от этого ему, человеку, много лет проведшему в армии, было страшно. Пособником же растаскивания являлся командующий Северным фронтом генерал Черемисов.
6 октября он потребовал от Краснова выделить две сотни казаков и два орудия в Старую Руссу, две сотни и два орудия в Торопец и две сотни и два орудия в Осташков.
Краснов попытался противостоять тому, но успеха не имел.
Расчленение корпуса продолжалось. 8 октября от Краснова потребовали отправить два полка в Ревель. Это делалось под предлогом опасности наступления немцев.
Не успел Краснов исполнить этот приказ, выделив 13-й и 15-й полки, как потребовалось послать ещё один полк при двух орудиях в Витебск. Туда выступили приморские драгуны. Накануне исполком их солдатского комитета заявил, что в роли жандарма полк выступать отказывается, но не будет пособничать германцам и не допустит ни братаний, ни дезертирства. Полк будет всячески охранять граждан города от грабежей и насилия.
21 октября шесть сотен и четыре орудия ушли в Боровичи, где солдаты убили начальника гарнизона и Командира полка и устроили настоящий мятеж. Краснов выделил на подавление этого мятежа Уссурийский дивизион и часть амурцев.
В результате в корпусе остались шесть сотен 9-го Донского полка, а от Уссурийской конной дивизии шесть сотен Нерчинского полка и две сотни 1-го Амурского полка.
Не лучше обстояло дело с артиллерией. Из двадцати четырёх орудий оставалось двенадцать, да ещё четыре орудия 1-й Амурской казачьей батареи.
Итак, грозная сила в пятьдесят казачьих сотен, угрожавшая Петрограду, сведена была к минимуму: восемнадцать сотен из разных полков.
Приказы же следовали один за другим и часто противоречили друг другу. 23 октября предписывалось передвигаться в район Старого Пебальга и Вендетты в распоряжение командующего армии. Не успел генерал Краснов начать передислокацию, как 24 октября за подписью Керенского была получена телеграмма срочно направить в Петроград Донскую дивизию на подавление готовящегося большевистского переворота.
Краснов отдал распоряжение вернуть в Лугу тех донцов, которые ранее были отправлены в Ревель и Новгород. Сосредоточив в Луге всю Донскую дивизию, он решил двинуться на Петроград походным порядком, не связывая себя железнодорожным путём.
Но не успела Донская дивизия приготовиться, как Краснову стало известно: Временное правительство низвергнуто, большевики Ленина и Троцкого взяли власть.
Тут перед Петром Николаевичем встал вопрос: как быть? Приказ принять Третий конный корпус у Крымова он получил ещё от Корнилова. Приказ он выполнил. Но главкомверхом стал Керенский. Краснов подчинился Керенскому: на него он возлагал надежды по восстановлению дисциплины в армии, наведению в ней порядка. В большевиков, в ленинскую демагогию Краснов никогда не верил. Пётр Николаевич убедился, что обещание мира, земли лишь разлагает солдат, делает их пацифистами, готовыми бросить оружие и разойтись по домам. Это в первую очередь и заставило генерала Краснова изначально сделаться ярым противником большевизма.
В глубине души Пётр Николаевич ещё продолжал верить обещаниям Керенского в созыв Учредительного собрания, в то, что этому органу предстоит решить дальнейшую судьбу России...
Глава 18
Донская дивизия готовилась выступать на большевистский Петроград. 9-й полк уже погрузился в вагоны, ожидая отправки. Остальные полки ожидали приказа.
Генерал Краснов вместе с начальником штаба Поповым снова выехал в Псков. Здесь они должны были встретиться с командующим Северным фронтом генералом Черемисовым.
Но командующий пребывал в полной растерянности: фронт рухнул. Внятного разъяснения Краснову Черемисов не дал, и тогда Пётр Николаевич вместе с Поповым отправился к комиссару Войтинскому, который замещал комиссара Савицкого.
Приходу офицеров Войтинский не обрадовался:
— Керенский здесь. Ему удалось тайно выехать из Петрограда. Сейчас я вас проведу к нему. Он приехал на автомобиле с американским флажком, хочет собирать войска для подавления большевистского заговора...
Войтинский выглядел усталым. Бессонные ночи, частые заседания сделали его лицо бледным и измождённым. Он шёл впереди Краснова, говоря отрывисто: