Или оставить все, как есть?

Медея права - если признаться, то это будет честно. Но что будет после признания? Понравится ли Марку… хотя, бред, конечно, такое предполагать. Разумеется, ему не понравится. Точнее - он будет в ярости. В бешенстве.

Он, высший вампир, древний, один из сильнейших в мире, вдруг влюбляется без памяти в обычную смертную. Насильно влюбляется, принудительно. Его, словно бычка на заклание, привели и уложили в постель, заставили испытывать нежные чувства, быть заботливым и ласковым.

Марк возненавидит Лину всей душой.

Возненавидит ту, что подчинила его своей воле, своему желанию.

Готова ли девушка к такой ненависти?

Но с другой стороны - если не сказать, тогда понтифик и не узнает. А кто ему расскажет? Телепат Пауля? Медея?

Они навсегда скрыты в поселке механиков.

Да и зачем им это делать?

Остается только Лина.

А она очень не хочет, чтобы понтифик разлюбил ее. Девушка прекрасно помнила злость Марка на ее ложь, а ведь теперь ситуация намного серьезней.

Но сможет ли сама Лина жить, зная, что понтифик любит ее по принуждению?

Девушка не знала.

Она не хотела терять любимого человека, но и снова лгать ему не могла.

На столе зазвонил мобильник. Лина слезла с кровати, дотянулась до телефона и, бросив мельком взгляд на экран, крепко зажмурилась, собираясь с силами.

Поднесла телефон к уху.

– Здравствуй, радость моя!
– ласковый голос Марка резанул по сердцу, - Как твои дела?

…

– Какова вторая проблема, которую ты хочешь со мной обсудить?

Елиазар уже сидел за столом напротив Гюнтера и внимательно его слушал. Он так и не ответил парню, где находится сейчас вторая ткущая, сразу перейдя к следующему вопросу и надеясь потянуть таким образом время.

Мужчина не был готов вот так сразу рассказывать бывшему другу все, что знал, но на другой чаше весов находится Алиса, и она была очень серьезным аргументом.

Гюнтер насупился, показное веселье мигом пропало.

– Может ли вампир стать Молотом ткущего?
– он не стал терять время даром на словесные перепалки.

– Нет, - категорично заявил Елиазар, - Не может. Разные сущности. Молот действует только среди одинаковых.

– Значит, Молотом Ветровой я быть не могу?

Елиазар пристально вгляделся в друга. Было видно, что этот вопрос волнует его куда сильнее, чем местонахождение близнеца. Намного сильнее.

Мужчина сейчас впервые задумался о причинах майского сумасшествия бывшего друга. Встал из-за стола, подошел к шкафчику и достал оттуда бутылку вина. Разлил напиток по стаканам и протянул один Гюнтеру.

– Рассказывай!

Парень припомнил, что мог. И про сводящий с ума туман, и про постоянную жажду Ветровой, словно это не человек, а кровь. И про то, что окончательно очнувшись от тумана после Конклава с ужасом понял, что именно он натворил и чем все закончилось.

Елиазар слушал парня очень внимательно, задавал наводящие вопросы, уточнял ,если что-то было непонятно.

Постепенно примерная общая картина начала перед ним вырисовываться.

О том, что Ветрова совершила у “Странного места”, когда спасла при помощи своего дара несколько десятков человек и вампиров, он знал. Елиазар был одним из тех немногих, кто был полностью в курсе происшедшего, ведь мужчина курировал “Паноптикум”, куда ткущая входила как рядовой сотрудник. В своей работе мужчина постоянно сталкивался с проявлениями магии во всех ее аспектах, и подозревал, что без мага в истории Гюнтера не обошлось.

А учитывая брошенную парнем фразу про Молот…

– Когда ты впервые почувствовал туман?
– деловито спросил он.

– На следующий день после “Странного”, - припомнил Гюнтер, - Я тогда приехал к Лине… Хотя нет. Знаешь, ночью я как раз возвращался из аэропорта и помню, что не смог почему-то справится с управлением машины. Меня повело… точнее, это я потом уже понял. Пара минут у меня просто из памяти вылетели, а почему - не знаю.

Елиазар отпил из своего стакана и задумался.

По идее, слишком долгим по времени такой аркан быть не может, но и для его наложения пару минут пообщаться с вампиром надо на довольно близком расстоянии.

– Ты сталкивался с кем-то из магов за неделю до этого? Может меньше, чем за неделю, но…

– С Радой!
– уверенно кивнул головой вампир, - Гай договорился с ней о постановке на Ветрову “Маячка” и я привез деньги и условия работы.

Каменская была сильным магом. Скандальной, наглой, неприятной, но очень сильной. Поставить на Гюнтера заклинание “Дурман-травы” так, чтобы тот ничего не заметил? Да, это было ей по силам.