Девушка ошарашенно его пролистала.

– Но вы же обещали, что он никому не расскажет.

– Конечно, никому. Кроме меня. Я ведь должен знать, зачем вам понадобился мой телепат.

Механик сегодня общался с девушкой чуть по-другому. В его манере разговора появилась толика цинизма и какое-то извращенное удовлетворение от осознания, что у Ветровой нет никаких вариантов, кроме как остаться в медицинском центре. Прочтя отчет, Пауль прекрасно понял, что Лина попала в свои же сети, и больше не собирался выпускать ее из рук.

Он сложил руки на груди, усмехнулся, глядя на бывшую ткущую и, наконец, спросил:

– Ну и что вы хотите мне предложить на этот раз?

Она выпрямилась в своем кресле, пытаясь хоть как-то сохранить достоинство.

– Предложить?

Мужчина окинул ее откровенно оценивающим взглядом.

– Не будем делать вид, что мы не понимаем, о чем говорим, - и после того, как девушка отвела взгляд, продолжил, - Единственное, что мне было нужно от вас, - ваш талант. Увы, его больше нет. И понтифик, когда узнает правду, вряд ли продолжит оплачивать ваше присутствие здесь, как делает это сейчас.

– Оплачивать?
– встрепенулась девушка.

– А вы думали, что я только из-за своей беспутной дочери вас держу в пансионате и пылинки сдуваю?
– впервые за весь разговор удивился механик, - Ваш Марк платит лично мне очень неплохие деньги за то, чтобы я скрывал от Александроса настоящую правду и вы могли беспрепятственно … хм, поправить свое здоровье.

– И … сколько он платит?
– Лина откинулась на спинку кресла, поняв, что многого не знает о разговоре, что был в тот злополучный день между Марком и Паулем до ее приезда.

– Достаточно, - завуалированно ответил механик, не вдаваясь в подробности, - Разумеется, деньги переводятся в специальный благотворительный фонд, так что с точки зрения документации все более чем невинно, - улыбка мигом слетела с его лица, - Но — да, он платит, чтобы я не проводил с тобой никаких опытов, Алина. И поэтому я спрашиваю — чем заплатишь мне ты, чтобы я позволил тебе и дальше жить здесь?

Лина гордо подняла подбородок. Он прав, на самом деле прав. Но ей категорически не хотелось так сразу признавать этот факт, чтобы не оказаться в неприятном положении бездомной и одинокой.

– Почему вы думаете, что я хочу остаться?

Пауль фыркнул от смеха.

– Ты думаешь, я вчера родился? Я, по-твоему, не умею делать выводы? Тем более, что сейчас они абсолютно прозрачны! Тебе некуда идти, Алина. У тебя нет ни родных в Москве, ни жилья, ни денег. Марка я знаю достаточно хорошо, он и так-то не особо вас, ткущих, приветствовал, а уж когда узнает, что ты принудительно заставила его влюбиться в себя…?
– механик покачал головой, показывая тщетность эфемерных надежд девушки, - У тебя на самом деле нет других вариантов, Алина. И поэтому я спрашиваю — чем ты готова мне заплатить?

Девушка уставилась на свои колени.

– Вы только что сказали, что я вам мало чем интересна, - она подняла голову, в ее глазах стояли слезы, - Поэтому единственное, что я могу предложить — свое тело.

Пауль удивленно поднял одну бровь, но ничего не ответил, ожидая продолжения:

– Я все еще остаюсь четвертой в роду. Мои дети могут унаследовать талант в активном варианте, - Лина пожала плечами, словно показывая безразличность своего отношения к сказанному. Но держать лицо долго она не могла, девушка того и гляди готова была расплакаться от унижения.

Пауль задумчиво оглядел ее с ног до головы и, чуть потянув время для пущего эффекта, кивнул, наконец, в согласии.

– Да, эта плата принимается. Твои дети действительно могут оказаться очень полезны. Но, видишь ли, в чем дело: если понтифик услышит твой рассказ в этих стенах, - он обвел взглядом свой кабинет, - мне будет крайне сложно объяснить ему, что это все не следствие моих тайных экспериментов.

– Что вы предлагаете?

– Расскажите ему все в Москве, когда приедете. Марк вас затем вышвыривает вон, и вы звоните мне, - Пауль поведал об этом так легко, словно приглашал Лину на прогулку.

В Москве? Доехать с понтификом до дома, обнадежить его возвращением любимой женщины?

Но и в словах Пауля был резон.

– Тогда у меня есть условие.

Как только механик подтвердил, что она ему все-таки нужна, из испуганной и отчаявшейся Лина мигом превратилась в жесткую и бескомпромиссную особу.

Она встала со своего кресла и нависла над столом, приблизив свое лицо к механику:

– Марк гарантированно заклеймит меня, как только мы выйдем из этого здания, - она окинула взглядом кабинет, - Хотя, скорее всего, - обратит. А тогда я точно уже не смогу быть вам полезна.