Шрифт:
ЮСУП ХАППАЛАЕВ{56}
(Род. в 1916 г.)
С лакского
* * *
Кто лучший воин — даст ответ война, Разлука скажет, чья верней жена, А горная неторная дорога На лучшего укажет скакуна. Года проверят истинность заслуг, И выявит беда, кто лучший друг. И оценить, как жизнь вокруг прекрасна, Всегда заставит роковой недуг. О РУКАХ И ДУШАХ
Многих баловней судьбы, Что в веках не убывают, Руки мягкими бывают, Словно губы лошадей. И тверды в горах всегда В окружении утесов Руки всех каменотесов, Как морщинистый базальт. Многих баловней судьбы, Что в веках не убывают, Души черствыми бывают, Как морщинистый базальт. Но мягки в горах всегда В окружении утесов Души всех каменотесов, Словно губы лошадей. * * *
Прекрасен мир, сменяющий одежды, Воздевший солнце на рога быка. Прекрасна жизнь: любовь, бои, надежды; Одно печально: слишком коротка. АДАМ ШОГЕНЦУКОВ{57}
(Род. в 1916 г.)
С кабардинского
* * *
Зерно не пропадает без следа, Зерно, упав, дает зеленый всход, А упадет лучистая звезда — И никогда уж снова не взойдет. Зерно твоей любви в душе другой Когда-нибудь взойдет наверняка, А все, что было только суетой, Не принесет ни всхода, ни ростка. ‹1960›
КАК ПАХАРЬ И ВОИН
Уже, как тетива, натянута строка, И жду я, чтоб слова, как стрелы, полетели, Но твердости еще не обрела рука, Глаза не отыскали цели. Уже словесные собрал я семена, И мысли вспаханы, — для сева все готово, Но не изведаны и почвы глубина, И всхожесть зреющего слова. В тревогах, в поисках, как пахарь и стрелок, Упорно я тружусь и месяцы и годы, Чтоб удалось мне в цель направить стрелы строк, Чтобы взошли слова, как всходы! ‹1964›
СКВОЗЬ ЦЕПКИЕ КУСТЫ…
Сквозь цепкие кусты — на склон высокий, Туда, туда, где вольно дышит грудь!.. Как злые львы, гривастые потоки Кидаются, чтоб заградить мне путь. Пусть лютый зной палит меня, как пламя, Пусть ураган трубит в свой грозный рог, Пусть ливень хлещет мокрыми бичами, Пусть буря бьет в лицо и валит с ног, — Меня дорога не манит иная, Всегда бы знать лишь этот путь один, Лишь вверх идти, усталости не зная, Дышать лишь вольным воздухом вершин! ‹1964›
ХАБИБ ЮСУФИ{58}
(1916–1945)
С таджикского
НАСТАЛО ВРЕМЯ!
Настало время, мой калам, отныне стань острей меча! Настало время, песнь моя, рази и бей, гремя как гром, Чтобы грозой настичь врага, чтоб уничтожить палача, Чтобы засох его арык и чтобы рухнул вражий дом. Любви к отчизне целый мир ты в сердце носишь, мой народ. Пусть вечно родина цветет, неколебима и горда. Ты лютой ненависти мир обрушил на фашистский сброд, Чтоб в нашей ненависти враг нашел могилу навсегда. Теперь, когда гремит война, когда в огне моя страна, Я предан родине моей сильнее, чем когда-нибудь. Теперь, когда иду я в бой и мужества душа полна, Любимой я любим нежней, сильнее, чем когда-нибудь. Не дрогнул я! Моя рука пощады не сулит врагам, Отныне стань острей меча, настало время, мой калам! ‹22 июня 1941 г.›
* * *
…Когда нежданной передышки Пришла короткая пора, Нам старшина принес две книжки Из разоренного двора. Их обожгли огонь и пули, И были рады души их, Когда солдаты обернули Одной шинелью их двоих. Мы бережно читали знаки Давно минувших рубежей… А после снова гул атаки Нас поднял в бой из блиндажей, И в наступленье в нашей роте Бойцами шли Толстой и Гете. ‹1942›
ДЖЕМАЛДИН ЯНДИЕВ{59}
(Род. в 1916 г.)
С ингушского
РЕЧЬ ГОРНЫХ АУЛОВ
Я с Пушкиным на скалах снеговых Присутствовал при заревом пожаре, Здесь Лермонтовым выкованный стих Я в юности читал другой Тамаре. Здесь я узнал аулов горных речь И соль и сахар языка родного, И с той поры поклялся я беречь Звенящее, сияющее слово. Отсюда в серой предрассветной мгле Я уходил без бурки и кинжала, Но и в разлуке сердце продолжало Свободно биться на родной земле. Я уходил, чтобы вернуться снова, Внимательней, суровей стал мой взгляд, Но соль и сахар языка родного Я берегу, как много лет назад.