Шрифт:
Семнадцатого июля заместитель наркома просвещения Татарской АССР подписывает приказ:
§ 1. УЖЕТ Анну Львовну, учительницу истории школы № 101 Молотовского района гор. Казани, от занимаемой должности освободить и откомандировать в распоряжение Московского ГорОНО.
§ 2. Выдать тов. УЖЕТ аванс на проезд от гор. Казани до места назначения.
Так всего за две недели решился вопрос возвращения в Москву, назначения отца директором школы и получения отдельной квартиры, опять при школе.
В августе все были уже в Москве. 1 сентября Юра пошел в новую школу – № 437 Сталинского района.
А бабушка в Дербышках скучала по внуку:
Володинка, родинушка моя!
Сегодня поднялась утром, и очень грустно мне было. Не пишешь ты, села и написала очень грустное письмо тебе. Пошла на почту отправить, а там получила твое письмо. Родной мой, ты, значит, уже большой. Правда, я все прочитывала и думала, кто написал: Володя или Иринка – ты не подписался.
Затем решила, что написал все же Володинка. Иринка так не напишет. Что же ты, мой милый, видел в кино? Как твой папа пошел, в каком пальто? Много ли у вас снегу? У нас очень много. Стоят твои лыжи у дверей, как открою двери, думаю, сейчас примчится Володя. Можно ли в Москве купить лыжи и сколько они стоят? Мы с дедой пришлем тебе денег, так как прислать лыжи не с кем. Я и деда крепко тебя целуем.
1945-й
Конец войны совсем близок. В феврале бабушка пишет в Москву:
Так сегодня радостно, что пишу Вам. Когда еще так ярко было величие нашей страны, как сегодня?
Конференция 3-х Великих держав в нашей стране, в Крыму, где еще только в прошлом году бесчинствовал немец и откуда изгнали его – мы, без всякой помощи. Это самый большой салют в нашей стране – эхо которого разнеслось и в Польше, и в Болгарии и т. д. Сейчас говорят о координации действий войск всех союзников. Ведь мы гоним немца на его земле, мы его заставили чувствовать настоящую войну. Он бежит от нас на Запад и мечется от наших танков. Близок Берлин. Мы – Великая страна, и никакие трудности не должны казаться трудностями, так как впереди праздник Победы и мира.
К великому сожалению, ни возраст, ни здоровье не дали мне возможности быть участником борьбы, но участницей восстановления быть хочу и буду.
И вот – Победа!
Телеграмма от Тараса:
Берлин взят, и в эту последнюю неделю перед окончанием войны каждый день, каждый час был наполнен ожиданием. Юра учился в шестом классе, ребята собрались вечером ехать на Красную площадь, смотреть объявленный на десять часов салют. Но родители его одного не отпустили – он снова был намного моложе одноклассников. Вечером все поехали к Адочке, Жене, Иринке, которые жили на Кадашевской набережной, рядом с Большим Каменным мостом. Вот оттуда-то, с запруженного народом моста, и смотрели на эти победные огни.
А фотографию из победной Праги, сделанную 10 мая, Леонид послал своему отцу с такой надписью: “Победа! Моему любимому одинокому отцу от сына. Леонид”.
Спустя месяц мама увидела около трамвайной остановки легковой автомобиль, из которого вышел высокий красивый майор, увешанный – это была редкость – наградами. Они бросились друг к другу в объятия – это был Леонид, которого по дороге на Дальний Восток – воевать с японцами – отпустили из эшелона и даже дали автомобиль, чтобы повидаться на несколько часов с сестрой и ее семьей.
Последнее военное письмо:
Монголия, 23 сент. 1945
Моя родная, любимая Ася!
Все, с войной покончили, бои снова позади, а мы еще не успокоились и бряцаем оружием. Приехали к месту погрузки на ж. д., как будто в Россию, когда и куда, не знаю.
Нашего брата еще не думают отпускать домой, и настроение у меня поэтому говенное. Несмотря на это, я не теряю надежды скоро с тобой увидеться. Как мне было с вами хорошо, два часа встречи в Москве я долго буду помнить. Асинька, ты из моих вещей можешь себе все взять. Я очень жалею, что не отдал тебе еще кое-какие вещи, которые вожу с собой, и впопыхах забыл в Москве передать. Аккордеон распечатай, вытащи из одеяла, я боюсь, чтобы он не пропал, это ценная вещь, которую я хочу подарить сыну.
От отца я имел одно письмо, я ему буду помогать.
Здоровье по-прежнему хорошее, на меня не повлиял климат знойной Монголии, чума, недостаток овощей и т. д., перенес все невзгоды легко. Скучаю от обычных боевых будней, надоела солдафонщина, хочется выпить стакан чаю из стакана, а не из железной кружки, хочется побыть в обществе людей, круг интересов которых выходит за рамки изучения материальной части уздечки и винтовки.
Хочу жить, как живут многие люди в тылу. Но мои желания – это пока желания, и все.
Ну, будь здорова. Целую крепко детей, Мишу и тебя.
Брат Леонид.Все мужчины нашей семьи были на фронте – в ополчении, в разведке, в морской пехоте, во фронтовых частях химзащиты, один был минером-подрывником. Только летчиков не было. Нам повезло, как мало кому, – все воевавшие остались живы.
Глава 5
Неистовый директор
Измайлово – окраинный и криминальный в то время район. Застроен он был преимущественно двухэтажными домами. Здесь в коммуналках жили рабочие, а в переполненных одноэтажных бараках – сотни приехавших в Москву молодых людей, в чьих руках очень нуждался город. В Измайловском лесу проходили разборки орловских, тульских, брянских и рязанских группировок, нередко кровавые.
Единственную мужскую школу в районе, поначалу семилетку, возглавил в 1944 году Михаил Ценципер.
В начале сентября 1945 года он писал брату:
Дорогой Тарасик!
(Действительно чертовски дорогой! Понимаешь, мы сейчас часто говорим о том, насколько война, разделив родичей территориально, сблизила их органически. Даже дальние родственники стали ближе и роднее.)
Не пишу, так как:
1) во-первых, я лентяй;
2) во-вторых, чертовски занят. У меня так сложились дела, что обоих замов “выдвинули”, и я все лето был один и всю подготовку (ремонт и проч.) вел также один. А работа была огромная. Лишь к самому началу учебного года начали поступать кадры, и наконец назначили ко мне и замов. Работал много.
И хорошо, что работа в этом же здании и харчи тут же, а то, наверное, пришлось бы “полежать”. Школу приняли с оценкой “отлично”. Кадры все теперь есть. И поэтому настроение часто еще лучше (плохим оно у меня почти никогда не бывает). Ты меня извини, что пишу сегодня на редкость коряво: я сегодня в 5 час. утра должен был встать, чтобы сочинить до 10 ч. утра 30 стр. годового плана (я все время эту писанину откладывал, пока откладывать стало невозможным). Вот и почерк соответственный.