Шрифт:
– Сержант Петрищев, ДПС. Пройдите с нами.
– Чего? — заверещала матерщинница. — Что ещё за фенька?!
– Вы нарушили параграф 2 закона № 1999 «О мерах по соблюдению общественного порядка», «Употребление нецензурных выражений в общественных местах».
– Да ты офигел, блин, мне на автобус надо, отлезь с дороги!
– Гражданочка, не добавляйте ещё и сопротивление при задержании и оскорбление сотрудников МВД при исполнении. Мы обязаны вас задержать.
– Ты глянь, Ируся, как над простыми людьми измываются, гады, — заголосила бабища, — нет бы настоящих бандитов на их виллах да яхтах ловить, только бабок с укропом от рынка гоняют да простых людей шельмуют! Что это за закон такой, что человеку и слова не скажи! Ты на меня не наседай, ирод, с меня много не выкачаешь, горазды вы законы придумывать, чтобы деньги с человека выкачать. Ты не на такую напал, сопля зелёная, ты у меня с работы покатишься, я прокурору нажалуюсь…
– Я вас слушаю, — подошла к месту событий Синдия, развернув свою «ксиву», — старший следователь городской прокуратуры Соболевская. У вас претензии к работникам ДПС? Извините, но тут вам ничем помочь не могу. Закон, на который ссылается сержант Петрищев, № 1999, «О мерах по соблюдению общественного порядка» существует, он вступил в силу 3 августа сего года, и его второй параграф предусматривает наказание за употребление нецензурной брани в общественном месте.
– Ну, блин, — выдала Ируся, — что ж это за закон такой?
– Dura lex, sed lex , — ответила Синдия, забыв своё правило о метании бисера.
– Чего лаешься, шалава ты легавая? — взвыла скандалистка, — за дуру я тебе сейчас так в лоб закатаю! Умная какая нашлась! Думаете, как вы городские, так на нас и танцевать можно? На меня где сядешь, там и слезешь, глиста в корсете, и на тебя управа найдётся, будешь ещё обзываться, хабалка!
Тут Синдия почувствовала, как спина под тонким сарафаном вспотела, руки сжались в кулаки, а перед глазами запрыгали красные круги. Чтобы довести Синдию Соболевскую до состояния бесконтрольной ярости требовалось немало времени и усилий, но эта визгливая баба добилась такого результата в рекордно короткий срок.
– Если ты сейчас же не прекратишь орать, — звенящим от ярости голосом сказала Синдия испуганно притихшей крикунье, — то я постараюсь, чтобы тебя упекли как рецидивистку куда-нибудь за Полярный круг. Ты что, и газет не читаешь, прежде чем ими в кустах подтереться? Две недели как закон принят, а тебе и в лоб не влетело? Нечего на улицах материться, тебе тут не хлев!
Если бы баба в ответ начала снова орать и обзываться, Синдия явно не сдержалась бы от рукоприкладства. Злость кипела в крови, обжигая щёки и ладони изнутри, и Синдия подумала, что, наверное, именно так чувствовал себя Павел, когда хватался за нож. Но к счастью селянка поняла, что сейчас лучше замолчать и позволила сержанту Петрищеву с напарником увести её в патрульную машину.
Синдия не спеша пошла по улице дальше, ритмично вдыхая и выдыхая прохладный морской ветер, чтобы выдохнуть из себя ярость, до сих пор обуревающую её.
– Здорово вы ей выдали! — догнала её девушка, в которой Синдия узнала Лизу Маркину, свидетельницу предпоследнего выхода Рейнмена.
– Привет, Лиза. Просто я не люблю хамства.
– Я вас понимаю.
– Как твои дела?
– Хорошо, работаю, пишу диплом. Нет, ну я не могу! — вдруг засмеялась девушка. — Эта тётка даже не поняла, за что её задержали, наверное иначе и разговаривать не умеет. Этот новый закон просто чудо, раньше на бульваре впору было уши затыкать, особенно под вечер, а теперь тишина, красота! На днях троих задержали, а остальные языки прикусили. И ночами теперь сплю нормально, бар велели на Папанина перенести. Хозяин, было, начал брыкаться, там, мол, конкуренция, а ему — законопроект под нос: не положены питейные заведения в спальном районе! Лученков такой классный, не зря я за него голосовала. А мне говорили: голосуй за Вересова, он хороший, пенсии прибавил, а у Лученкова жена из Америки! А Лученков порядок навёл, теперь не страшно вечером домой идти, и по ночам пьянь под окнами не орёт, а Вересов недавно в «Золотом ананасе» напился в лоскуты и с Кореневым из Компартии Региона драться полез. Ну полный аут был, посуды побили на пять тысяч, мебели на десять тысяч переломали, два зеркальных окна выбили и мат такой стоял, что хоть лопатой выгребай. Еле их охранники растащили. Заведено уголовное дело, вот и погуляли!
– Да, перед законом все равны. Я слышала эту историю, её как раз мой начальник будет разбирать.
– Правильно. Хорошо что я за Вересова не голосовала: хорош был бы губернатор: спьяну дерётся в ресторанах! Кошмар, на катер опаздываю! Решила съездить на Алмазный пляж в выходной день. Всё, побежала, а то следующего катера полчаса ждать!
И уже почти на бегу Лиза снова обернулась:
– Всё думаю: если бы не этот тип с ножом, вряд ли так скоро приняли бы этот закон. Наверное Лученков слушал это сообщение по радио и сразу понял, что делать!
Глава 42
ДЕ ЖА ВЮ
Ноябрь 2004 года выдался на удивление тёплым, и Синдия вышла на прогулку в джинсах и лёгкой куртке, и на ребёнка надела не самый тёплый комбинезон.
Сегодня, 16 ноября 2004 года Аркадию Павловичу Уланову исполнялось 7 месяцев. Круглолицый большеглазый карапуз выглядел по меньшей мере на полгода старше, уже пытался вставать, лепетал нечто очень похожее на «мама» и «папа» и с каждым днём становился всё больше похож на отца.
Съёмки фильма по детективам Брэкстона шли полным ходом.
Павла то и дело вызывали на съёмочную площадку. Только накануне он приехал из Йоханнесбурга, а наутро отправился гулять с женой и сыном.
Синдия и Павел поженились 28 октября прошлого года, в день рождения Павла.
– Так мы существенно сэкономим, — пошутила Синдия, — всё же два праздника в один день легче отмечать, чем в разные дни. Терпеть не могу стоять у плиты.