Пареньки в черных костюмах занесли ее вещи в спальню, получили по двадцать гривен чаевых, ко-ротко учтиво поблагодарили и вышли, аккуратно затворив за собой дверь.

Оставшись одна, Синдия сбросила жакет и туфли и прошлась по номеру, почти по щиколотку уто-пая ногами в пушистом ковре. Потом Синдия подступила к свои чемоданам, повесила было в стенной шкаф несколько костюмов — и поняла, что переоценила свои силы, и с дороги ей надо отдохнуть. Хоро-шо, что теперь она может позволить себе отдельный номер, куда больше никого не подселят, и не при-дется делить и без того маленькую площадь с соседками! Синдия не любила тесноту, но раньше отдель-ный номер пробивал солидную брешь в бюджете следователя прокуратуры. И приходилось по несколько дней тесниться в пятиместных номерах с «удобствами» на этаже, из-за чего Соболевская чуть не вознена-видела навеки гостиницы.

Пожалуй, за две недели она успеет подыскать себе квартиру, провести все операции по покупке и оформлению документов и обставить квартиру. Если этого времени ей не хватит, придется оплатить еще несколько дней в «Крыму».

Синдия достала из сумочки томик Брэкстона, пачку «Собрания» с ментолом, устроилась в кресле у стола и закурила — в этом люксе не красовалась повсюду набившая оскомину табличка с перечеркнутой сигаретой, зато всюду стояли пепельницы. Потом открыла книгу и возобновила чтение. Детектив уже двигался к финалу, и Синдия уже примерно представляла, кто окажется преступником, хотя могла и оши-баться. Тао Брэкстон любил повести читателя по неверному пути, а потом огорошить совершенно неожи-данным финалом на трехсотой странице. На опусы в 500 или 600 страниц Тао не замахивался, все дейст-вие укладывал в 250 или 300 страниц и за два года издал уже 13 детективных романов. Сейчас в руках у Синдии был последний его роман; остальные 12 книжек лежали на дне одного из ее чемоданов.

С первой книги Тао Брэкстон стал любимым детективным писателем Синдии, решительно оттеснив ранее любимых Дашкову, Платову и Устинову. Его романы Синдия читала на одном дыхании, не в силах оторваться, а, закрывая последнюю страницу, жалела, что следующую книгу еще нужно дождаться. Судя по аннотациям на оборотах книг, Тао был еще совсем молодым человеком; родился в Австралийских Альпах в семье ученых этнографов, изучающих обычаи и нравы аборигенов, до десяти лет жил с родите-лями в поселении австралийских аборигенов, в десять лет остался сиротой после схода лавины с горы Косцюшко, пешком добрался до Мельбурна, сел на первый попавшийся корабль, доплыл в трюме до Кейптауна, а через десять лет уже из Йоханнесбурга прибыл в СНГ и решил поселиться на родине своей матери, в Причерноморске. Синдия всерьез подозревала, что эта биография вымышленная, и на самом деле родители Брэкстона живы и здоровы по сей день, а сам Тао в Австралии и ЮАР был только по тури-стической визе. В книгах Тао ей часто попадались профессиональные описания рукопашных схваток и холодного и огнестрельного оружия, и ясно было, что и то, и другое автор хорошо знает в практическом применении. Детективы Тао Брэкстона были скорее интеллектуальными боевиками, и, хотя и изобилова-ли драками, погонями, выстрелами и взрывами, показанными так реально, что со страниц как будто были слышны грохот и хрип потасовок и пахло порохом и горящей резиной, не превращались в заурядные ис-тории экшн, а сохраняли свою непохожесть на других, авторское «я». И к ним было трудно придраться даже самым желчным критикам, готовым сравнять с землей все подряд.

Стиль Тао Брэкстона носил оттенок агрессивности, смешанной с горьким цинизмом, но это не раз-дражало читателя, а заставляло вместе с писателем кусать губы: в каком сумасшедшем мире мы живем, как жизнь любит бить людей по самым больным местам! Агрессивность Тао была с каким-то надрывом, с отголосками непонятой боли, которая тоже не спешила покидать парня.

В отличие от многих мужчин, пишущих детективы, Брэкстон не расписывал кровавых сцен, избегал «чернухи» и слишком смачных сексуальных сцен, не выходя за рамки легкой эротики. Он старался избе-гать многоходовых сюжетов, любимых детективными писательницами. Сюжеты почти всех его детекти-вов были однолинейными, без нагромождения героев, событий и сюжетных линий, в которых неподго-товленный читатель без бутылки не разберется. Пишущие дамы часто так запутывали сюжет, что к концу их опуса читатели забывали начало. Татьяна Полякова слишком часто смаковала издевательства и даже побои, переносимые героиней от какого-нибудь брутального самца, в которого она непременно влюбля-лась примерно ко второй трети романа. Так как многие свои романы Полякова ваяла от первого лица, можно было заподозрить писательницу в латентной страсти к садомазохизму.

У Тао этого не было. Не было безвольных дамочек, об которых вытирали ноги. Не было «настоящих мужиков», через каждые несколько страниц унижающих и даже избивающих «любимую». Не было тоже поднадоевшей от частого употребления темы «все мужики козлы и идиоты, все женщины умницы и дви-гатель прогресса», как у Донцовой.

Уже два года Тао Брэкстон оставался для Синдии на первом месте среди авторов детективов. Дочи-тывая последние страницы «Голоса дождя», она даже жалела, что следующая книга Тао, «Каменная гро-за», выйдет, по словам пресс-центра издательства, лишь в июле.

Глава 3.

Прокурор

К вечеру Синдия закончила распаковывать вещи и развесила их в шкафу. С этим пришлось прово-зиться до полуночи. Спать Синдия ложилась с мыслью, что завтра надо будет позвонить своему новому начальнику, городскому прокурору Михаилу Олеговичу Волкову и договориться о встрече. Дел в новом городе с самого начала хватит, — подумала она с удовлетворением.

Волкову она звонила утром в половине десятого, надеясь, что в это время прокурора еще можно за-стать на рабочем месте. Потому что если он уехал в суд, придется или оставлять сообщение секретарю, или ждать до вечера.

Прокурор оказался на месте.

– Синдия Аркадьевна! — в его голосе прозвучала неподдельная радость. — Только прибыли, и уже оповещаете. Недаром мне так хвалили вас из Москвы. Похвальная оперативность!

«Догадываюсь, кто меня хвалил!»

– Очень рад, что вы приехали, Синдия Аркадьевна, а то следственный отдел после очередной кадро-вой встряски хромает. Малькова, заместитель начальника, одна не справляется. Железная женщина, на-стоящий Терминатор, но даже ей не под силу. Да и тут еще одно дело… При встрече расскажу.

Они договорились, что Волков приедет в гостиницу в полдень и поднимется в вестибюль второго этажа. Положив трубку и помешав почти остывший эспрессо, Синдия вспомнила, что она знала о при-черноморской прокуратуре и ГУВД. До января 2003 года оба ведомства хромали на обе ноги и тряслись от кадровых проверок и чисток. Это началось с того, что в феврале 2001 года прежнему прокурору Во-робьеву крупно не повезло. Он отказался возбудить дело о преступной халатности персонала роддома, повлекшей за собой смерть новорожденного и просто отмахнулся от истицы, торговавшей на городском рынке. Сын женщины работал троллейбусным кондуктором, а невестка, мать погибшего ребенка, была семнадцатилетней девчонкой, дочерью матери-одиночки, несколько лет назад умотавшей в Москву за длинным рублем, да так там и застрявшей. И Воробьев снисходительно объяснил истице, что не было преступной халатности, а был простой синдром детской смертности и неправильный образ жизни матери при беременности и забыл об этом деле, не ожидая ничего плохого. А плохое не замедлило грянуть . Мать девчонки, оказывается, в Москве вышла замуж за владельца международной бизнес-империи «Аме-рика плюс» Михаила Шестопалова. Узнав, что произошло с ее дочерью в родном городе, мадам Шесто-палова и ее влиятельный муж немедленно примчались в Причерноморск. Неизвестно что нашло на Во-робьева, но когда московский гость явился к нему для личной беседы, прокурор повторил олигарху то, что уже говорил свекрови потерпевшей: оснований для возбуждения уголовного дела нет.