– Верно, — Синдия выключила компьютер. — Кстати, как он себя чувствует? Когда я видела его в воскресенье, вид у него был не очень здоровый…

Арина рассмеялась:

– Павлик точно знал, что вы об этом спросите. Он просил передать, что был на рентгене и всё в пол-ном порядке. Кстати, мама ему всё время говорит, чтобы он был поосторожнее на своих тренировках, а то он там такое выделывает, что стены в дрожь бросает! Павлик с девятого класса начал тренироваться, вна-чале весь фиолетовый приходил, но не бросал занятия. Он такой упрямый, если что-то вобьет себе в го-лову, всё, кранты!

– И я сама такая же, — Синдия стала собирать сумку, — с детства. Мой отец был упрямцем, и я в не-го уродилась. Знала бы ты, что у нас творилось, если мы в чём-то были не согласны друг с другом! Бой в Крыму, всё в дыму! Такой крик поднимали, что соседи пугались.

– А Павлик не кричит, он просто всё делает по-своему. Говорит, у него на то и мозги, чтобы думать ими самому и знать, что правильно, а что нет. Мама с ним уже почти не спорит, уже знает: всё равно это бесполезно!

– А может, не так уж и плохо быть упрямым, — Синдия убрала в шкаф бумаги и диски со своего стола. — Один европейский мыслитель в Средние века сказал: «Большой порок юности — упрямство, приводит в зрелые годы к большому достоинству — стойкости». Кто это сказал, я сразу не вспомню, и за точность цитаты не поручусь… А как твои дела, Арина?

– Да так... Вчера сдала экзамен по истории уголовного права на «отлично». Жуткая сессия позади!

– Молодец! Трудно было?

– Жутко. Преподаватель — зверь. Такие билеты составил, что половина нашей группы срезалась, — Арина переступила с ноги на ногу и, густо покраснев, прошептала:

– Вы только не говорите никому, Синдия Аркадьевна… Я ответ на один из вопросов со «шпоры» пе-рекатала. Мне Коля Данилов дал свои старые конспекты, а когда я готовилась отвечать, препод ушёл ку-рить, и я, пока его не было, вытащила «шпору» и списала ответ, иначе не ответила бы, билет был самый трудный, а я так старалась сдать сессию на «отлично»!

– Не скажу, только будь осторожна со шпаргалками, — улыбнулась Синдия. — преподаватели их не любят. И не увлекайся ими.

– Я в первый раз вчера… Я всё учила, а по этому вопросу материала было мало, а препод любит до-полнительные вопросы задавать, не по учебникам. Он очень вредный, если видит, что студент «плавает», тут же начинает его проваливать. А один парень из нашей группы вообще не готовился, все ответы со «шпор» скатал, и тоже получил «отлично»!

– Да… По-моему, без шпаргалок не обходится ни один студент. Я тоже два или три раза списывала на экзаменах. А чем ты занимаешься на досуге? У тебя новый «Ужастик»? Интересно?

– Да, «Смертельное фото» — классная книжка, только немного жутковатая.

– У меня уже дома собралось около десятка «Ужастиков», — Синдия надела куртку. — И в выход-ные я думаю купить ещё две или три книжки. Ох, когда же уже придёт настоящее лето? Не думала, что на юге буду ходить в куртке в июне!

– Это циклон. Обычно у нас уже в мае жарко. Говорят, такого холодного начала лета у нас уже три-дцать лет не было. И дожди как взбесились.

– Надеюсь, циклон скоро пройдёт. А где твой брат?

– Он на лестнице, сказал, покурит, пока вы собираетесь.

Синдия и Арина вышли. Синдия заперла кабинет, Арина быстро выключила компьютер в приёмной, собрала сумку, натянула куртку, и они вышли.

Навстречу им по коридору шёл Михаил Олегович. Он выглядел хмурым и усталым. При каждом шаге прокурор еле заметно морщился. Синдия остановилась чтобы передать ему папку с отчётной доку-ментацией и спросить о самочувствии Жени.

– Хандрит что-то, — посетовал Волков, — наверное, на циклон реагирует. То носилась по дому как ракета, а теперь всё больше лежит, говорит, тяжело двигаться стало. Я боюсь, как бы она не родила рань-ше времени. Ей ещё месяц ходить.

– В первый раз всё бывает, — успокоила его Синдия. — Я в последний месяц тоже еле двигалась, тоже боялась, что не дохожу срок. Наоборот, переходила.

– Вот и доктор говорит… А я вчера тоже влопался, так глупо! Ехал с работы, остановился возле ма-газина, Женьке бананов купить, а возле магазина на остановке пацаны баловались, лет по пятнадцать, пе-тарды на проезжую часть пускали. Я полез с ними разбираться, слово за слово, до кулаков дошло, — про-курор поморщился, потирая бок. — Один получил по морде и убежал, а с другим я всерьёз сцепился, зап-нулись за корень и грохнулись. Ну и вот, ребро треснуло. Болит теперь дьявольски, еле день высидел, пачку «Солпадеина» схомякал. Не брать же бюллетень из-за трещины в ребре! И то сказать: грохнулся в драке! Им, дуракам маленьким, делать было нечего, а я, дурак великовозрастный, полез! Вы только ни-кому не рассказывайте, на редкость глупая история!