– Макс, поверь, я все понимаю. Ты ни в чем не виноват. Дело во мне. Мне нужно какое-то время подумать, побыть одной.

– Много времени?

– Я не знаю, просто хочу понять, что я хочу.

– А если я уже понял, что я хочу?

– Мне нужно подумать. Пожалуйста, не звони больше. Я сама с тобой свяжусь, когда буду готова.

– Ты точно позвонишь?

– Да, обещаю, - ей хотелось скорее закончить разговор, чтобы не расплакаться.
– Пока.

– Я буду ждать.

Она сбросила звонок и вздохнула, Лиз крепко обняла, и Джейн сорвалась, слезы брызнули, ее затрясло. Находящиеся в это время в раздевалке девушки подбежали, принялись гладить пот спине, успокаивать.

– Что этот мудак натворил?
– грубо спросила Лиз.
– Хочешь, мы ему все зубы выбьем?

– Хочу, - сквозь слезы засмеялась Джейн.
– Ему нужны свободные отношения.

– Так в чем проблема? Поехали, покажешь этому придурку, что тоже способна на свободную любовь. Джейн, там буду футболисты, сборная штата!

Джейн потерла глаза. «Значит, свободные отношения», - вздохнула она. Родители ждут только к двум часам ночи.

– Хорошо, едем.

***

Макс сдержал слово, он не писал, не звонил, не пытался начать разговор. Он просто ждал в машине около ее дома и жалобно смотрел, каждый раз, когда Джейн куда-то выходила или, наоборот, шла домой. Ночевал он тоже в машине. Если сказать, что Джейн была удивлена - ничего не сказать. Она пару раз крутила у виска, проходя мимо, но он не реагировал, невозмутимо провожал взглядом, потом снова откидывался на сидении, погружаясь в песни Led Zeppelin и The Doors. Если Макс и отъезжал куда-то поесть и переодеться, она не замечала. Джейн собиралась с духом, она готовила речь, которую собиралась вскоре преподнести ему, настраивала себя, успокаивала. Ей нужно еще немного времени, чтобы подготовиться к сложному разговору.

На самом деле, такой поступок был в духе Макса, если он видел какую-то цель, то не сворачивал, а упорно шел к ней, неважно, что это было: музыкальная карьера или кровать Джейн. И если к первой он двигался медленно и лениво, то с тем, чтобы заполучить второй пункт, тянуть не собирался.

Он никогда бы не стал петь серенады под окном или чертить сердечки на асфальте, обрывать телефон или заваливать цветами - это не в его стиле. Макс терпеть не мог игру на публику, скорее был из тех парней, что тихонько запихивают деньги в кошелек, чем демонстративно дарят подарки. Эти его качества настолько разительно отличались от мечты стать популярным, что у Джейн иногда путались мысли. Брать измором тоже бесполезно, он дождется, пока она выйдет к нему. Другой вопрос, когда это случится.

Мила завистливо вздыхала, уверяя, что такому мужчине можно простить все. Что простить? Если бы это была измена, тогда можно было о чем-то говорить, Джейн бы накричала, дала пощечину в конце концов! Но никакой измены не было. Он вел себя как обычно, не сделал ничего, за что нужно извиняться, просто изменилась сама Джейн, а точнее ее требования к их отношениям. Любовь никуда не делась, Джейн прекрасно чувствовала как сжималось все внутри, когда она всего лишь проходила мимо знакомой машины. Каждый раз, возвращаясь домой, она напряженно ждала поворот на свою улицу и облегченно вздыхала, убедившись, что он по-прежнему ждет. Она хотела и безумно боялась, что он уедет. Джейн никогда его не забудет, это невозможно, настолько ярким оказался этот кусок ее жизни. Джейн перечитала кучу высказываний и мыслей великих людей, например: нужно не грустить, что любовь прошла, а радоваться, что она была. Джейн повторяла эту фразу себе по несколько раз в день, она готовилась, чтобы навсегда отпустить Макса.

Джейн решила, что будет иногда тайно приходить на его выступления, сразу сбегая после концерта, чтобы не увидеть Макса с другой. Фантазия упорно рисовала обложки журналов - Макс в обнимку с Роузи Хантингтон-Уайтли или Мирандой Керр - почему-то именно с этими моделями было обиднее всего представлять его. Безусловно, Макс станет известным.

Вернувшись из школы иностранных языков и налив себе кружку горячего чая, Джейн включила CNN и устроилась в уютном отцовском кресле. Она устала после французского, весь вечер общалась практически один на один с носителем языка и все мышцы лица ныли от многократного произношения неродных звуков.

– Я его покормила, - на кухню зашла мама.

– Что?
– не поняла Джейн.

– Я покормила Макса и пустила в наш душ. Он так и сидит в машине уже четвертые сутки. С трудом верится, что причина вашей размолвки в том, что он много выпил на вечеринке.

Джейн вздохнула.

– Как он?

– Улыбается, - пожала плечами Мэри, - овсянку уплетал, будто в жизни ничего лучше не ел. У меня больше ничего не было, а подождать, пока приготовлю, он отказался. Скажи честно, он тебе изменил?

Джейн передернула плечами, не ожидая прямого вопроса. Она не отводила глаз от экрана телевизора, стараясь понять, о чем говорит диктор.

– Нет, с чего ты взяла?

– Я не скажу отцу.

– Я же объяснила, - терпеливо начала Джейн очередной разговор о Максе, - что он напился и вел себя как полный придурок. Мне стало стыдно, и я уехала. Он просто разочаровал меня, мама.

Мэри продолжала внимательно наблюдать за дочерью, она не верила ни одному ее слову.