Ребекка продолжала насвистывать, словно не замечая Бесс.

— Пойдемте ко мне, — сказала Бесс. — Переночуете у меня.

— Я не вернусь в эту деревню, — спокойным голосом ответила Ребекка.

Они помолчали.

— Кто такой Уэсли Маккарти? — спросила чуть погодя Ребекка.

— Кто? — Бесс встрепенулась.

— Уэсли Маккарти. Я прочитала газеты в архиве. Семь лет назад. Когда вы были в Африке. Уэсли Маккарти был найден убитым в каменоломне. Сообщили анонимно по телефону. Никаких подозреваемых, никаких арестов, ничего. Про это дело тут же забыли. Я думаю, это то, что вы искали.

— Уэсли Маккарти! — Бесс схватилась за блестящее украшение на шее. — Проныра Маккарти. Так они его называли.

Ребекка подняла брови.

— Много было всяких пересудов, когда он появился. Никто не знал, откуда он, что ему нужно в Гленнкилле. Но деньги у него водились. Он купил Уайт-парк и обустроил его. Какое-то время жил довольно тихо. Так мы думали. Но его не любили. После все, конечно, уверяли, что у них было какое-то предчувствие.

— А потом?

— Поначалу все шло неплохо, — продолжала Бесс. — В «Бешеном кабане», когда он рассказывал, как разбогател, ему смотрели в рот. Начинал он, по его словам, как мелкий фермер, а потом…

Она рассмеялась.

— Люди чуть ли не силой всучивали ему свои деньги. Чтобы он выгодно вложил их за границей. Первые даже что-то получили с этого. Ну вот. — Она пожала плечами. — Об остальном можете догадаться сами.

Ребекка кивнула.

— И вот тут-то все и началось, — продолжала Бесс. — Он стал скупать землю. Вот отсюда, от этого луга, и чуть ли не до деревни. Все принадлежало ему, все. Он хорошо платил, и у людей не было выбора. Денег у них не было. Никто не спрашивал его, что он собирается с этой землей делать. Вначале, во всяком случае. А потом было поздно.

— Поздно для чего?

— Он решил устроить там скотобойню. Самую большую в Ирландии. Когда я собиралась уезжать в Африку, все с жаром обсуждали, как этому помешать. Стали писать петиции в разные инстанции. Когда я вернулась, в деревне — тишина. Уайт-парк стоял пустой. А о том, что его убили, я сегодня слышу впервые…

— А чем была плоха скотобойня? — спросила Ребекка.

Бесс грустно усмехнулась:

— А вам приходилось бывать хоть на одной? Вонь адская! Скотовозки! Чудовищно. У них бы все пошло прахом, у всех. Туризм, во всяком случае. Все эти комнаты с завтраком, «Бешеный кабан», да и все хозяйства в округе, они бы не смогли больше выгодно сбывать мясо. Знаете, люди хоть и злились на Маккарти, но мясо все равно стали бы покупать там, где дешевле.

— Вот оно как, — протянула Ребекка. — А знаете, я не хочу ничего о них знать. Больше не хочу.

Она снизу посмотрела на Бесс, похожую на черное огородное пугало.

— Я приехала сюда, потому что хотела узнать о нем побольше. Прежде всего о том, почему его убили. Перед тем, как…

Она замолчала и провела указательным пальцем черту от кончика носа ко лбу. Этот жест был знаком овцам — так делал Джордж.

— Он написал мне письмо, — чуть погодя сказала она, — а я решила подождать с ответом. Пусть потомится, подумала я.

Ребекка вздохнула.

— Мы бы обязательно помирились.

— Я тоже так думаю, — сказала Бесс.

— Правда? — Ребекка просияла.

— Правда, — ответила Бесс.

— Теперь я немного знаю, как он жил здесь, на краю этой… этой деревни. Впервые за всю жизнь он удивил меня.

Они помолчали. Как по сигналу, обе повернули головы в сторону моря, которое отражало фантастический закат. Овцы из предосторожности посмотрели в том же направлении, но ничего особенного не обнаружили.

— Что вы теперь будете делать? — спросила Бесс спустя какое-то время.

Ребекка пожала плечами.

— Считать овец. А вы?

— Молиться, — ответила Бесс. — Молиться за вас. Прямо сейчас.

Овцы увидели, что она стояла с закрытыми глазами и что-то шептала. В вечерних сумерках ее тень была длинной и ровной. Белая кошка, задрав хвост, прогуливалась по каменной стене у ворот. Запела первая ночная птица. Овцы щипали ароматную вечернюю траву. Все за исключением Мельмота. Он все еще «музицировал». До тех пор, пока сорока не слетела с Вороньего дерева и не села к нему на спину.

Но долго она там не задержалась, а, вспорхнув, полетела на крышу вагончика. То, что она несла в клюве, огнем горело в вечернем закатном солнце. Внезапно блестящий предмет выпал из сорочьего клюва и со звоном упал на верхнюю ступеньку вагончика.

Ребекка схватила его и быстро вскочила. Дверь вагончика скрипнула, и Бесс открыла глаза.

Ребекка залилась задорным смехом:

— Вот это да, я и не предполагала, что это сработает! Принесите мне при случае парочку ваших трактатов.