А нам учителя и богословы веками впихивали в сознание, жестоко расправляясь с еретиками, что пекутся о нашем благополучии и чистоте души, но у них явно какие-то свои, неведомые нам, планы и устремления. И чистота души может оказаться лишь показателем "высокого качества товара" для "Хозяина Земли", торгующего человеческим продуктом.

Белая комната - это его территория, возможно где душа сновидицы уже в посмертии разбирается по полочкам где и как её использовать и в какую "Плавильню Человеческих форм" впихнуть,/возможно, отсюда и такой ужас/.

Похоже, сновидица выступила в белой комнате в качестве обвинителя Хозяина Сада, а её мать качестве свидетеля и жертвы. Но грозный суд не получился. "Хозяин Земли" чисто фашистскими методами решил разрулить ситуацию, призвав на помощь люцифага.

Но содержание сна даёт и надежду, что можно оказывать достойное сопротивление этим кукловодам. Эти кукловоды не всесильны, хотя мы, люди в их полном подчинение, сами они подчиняются законам Вселенной. Например, основной закон Вселенной - это Любовь. И они ничего не могут поделать с любовью Лиды к своей матери.

Хозяин сада, похоже, является "всего лишь" демиургом. Виндгольц в одной из книг писал о своём видении, что видел как эти демиурги висят в безвременье целыми гроздьями. Но нам внушают, что какой-то демиург и есть Всевышний, Творец Мира. Да, у Творца, наверное, не хватало удобрений для своего райского сада. Вот он и затеял всю эту бодягу с грехопадением и сансарами.

Сновидица Лида правильно поняла в конце сна, что все наши страсти и переживания - лишь ниточки, с помощью которых кукловоды нами управляют. А сансары - это сцена для спектакля. Карлос Кастанеда совершенно определённо высказывается кто и для чего даёт нам светимость, пуская по лабиринтам жизни и для чего. Он описывает его в виде Орла, чьей пищей/наш жизненный опыт, чувства и переживания/ мы и являемся после смерти. И лишь для избранных, проснувшихся от морока Матрицы Орёл дарит свой "Дар Орла", позволяет избежать своего клюва.

31. Ночное чаепитие с Тарковским

"Самые интересные и самые страшные сны - это те,в которых вы помните все, вплоть до мельчайших деталей."

(А. Тарковский. Запечатлённое время)

Клубилась светло-серая муть, похожая на туман. Из него вынырнули какие-то строения, сначала серые и нечеткие, а затем обретающие "твердость", до меня донеслись крики, - и скоро я поняла, что оказалась на съемочной площадке фильма "Андрей Рублев", причем второй его части. В этой картине мальчик Бориска - колокольный мастер попадает за стол с боярами. Как раз снималась сцена, когда он сначала робко подсаживается с самого края, потом смелеет, берет кусочек за кусочком и в итоге наедается до отвала. Ему становится плохо, он пьянеет и, обливаясь слезами, едва не падает на стол. А бояре и князья хохочут над ним, выпроваживают, и в финале эпизода Бориска стоит на коленях у ямы, из которой совсем недавно был вытащен готовый колокол, рыдает и колотит по яме палкой, приговаривая: "Звони, звони!" Затем мальчик успокаивается, принимает какое-то решение и уходит прочь. Камера плывет вверх, показывая панораму: свежевыстроенные княжьи палаты, вросшие в землю редкие черные домишки крестьян, сгорбившиеся под моросящим дождем, холмы и тонкую белесую дорогу, по которой уходит мальчик. Я присутствовала совсем рядом с актерами, и когда они снимали этот довольно сложный кусок, никто не перешучивался, никто не ронял посторонние фразы: и в группе, и среди актеров царила странная сосредоточенность на действе. У меня мороз прошел по коже: когда Бориска за столом опьянел, а бояре-князья расхохотались, это была высококлассная актерская игра......и жуткая достоверность. Мне стало жаль мальчика, я подбежала к нему и спросила, почему он так угрюм, расстроен? Ведь нельзя же так! Бориска через силу улыбнулся, но я заметила, что на душе у него какой-то тяжкий груз. Тут я обратила внимание, что и другие актеры слишком угрюмы, да и пейзаж вокруг черно-белый, несмотря на позднюю осень: хоть какие-то краски, а все же остаться должны.

И тут я подумала о режиссере. Ведь Тарковский нарочно затюкивал мальчика, игравшего мастера-звонаря, чтобы тот достоверно передавал забитость своего героя! Вслух начала критиковать Тарковского....и очутилась в столь же мокром, сыром и неуютном месте, что и "натура" для съемок: промокшая от маросейки веранда деревянного дома, серого от сырости, впереди бесконечные серые холмы, над которыми стелются длинные черные облака, почти цепляясь за верхушки.

На веранде, закутавшись в плед, сидит и дымит сигаретой Тарковский, слева от него - подернутое влажной "сеткой" старое зеркало. ОН приглашает меня пить чай. Дальше - странноватый диалог.

– Почему ты потревожила меня?

– Я вас не тревожила.

– Каждый раз, когда кто-то из вас вспоминает меня, мне тревожно.

– Что же вы издеваетесь над актерами? И зачем снимаете такие мрачные картины? Ваш "Солярис" - это же убийство Лема. А "Сталкер"?

– Девочка моя, запомни: кино не снимают, кино - снимается. Мне стало жутко. Тарковский выпустил очередной клуб дыма и заметил:

– Меня до сих пор неплохо смотрят. Всегда будут смотреть. Девочка, люди всегда жаждут заглянуть до дна в свой страх. Жизнь такая, какая есть и какой ее показываю я. В моих картинах правда, значит, в них - сила. Даже Генсеки смотрели мое кино.... Пей чай!

– Но зачем вы расстраивали мальчика? Он плакал. Ему было плохо.

Дальше мы пустились в рассуждения, стоит ли хорошее кино слез актеров, спорили немного, Тарковский замолчал, постепенно он "таял", становился тоньше и прозрачнее. А я мучительно захотела вырваться прочь из этого жуткого места, - и проснулась.

Когда-то у самого загадочного режиссера Андрея Тарковского была идея снять фильм о своих снах. Считается, что он так и не успел осуществить задуманное. Но это на первый взгляд. Сны, "сонное" восприятие реальности красной нитью проходит через всё его творчество. Язык, который использует Тарковский для создания своих фильмов практически тождественен языку , на котором с нами "разговаривает" наше подсознание во время сна. Очевидно, что Тарковский обращается не к разуму и сознанию,а именно к чувственному восприятию людей, которое непосредственно и происходит во время сонного переживания. Чтобы лучше понять фильмы Тарковского необходимо уловить чувственное переживание своих снов и перенести их на почву тарковских фильмов.

Недавно вышла книга шведской переводчицы Тарковского Лейлы Александер-Гарретт, помогавшей бывшему советскому режиссёру-невозвращенцу наладить коммуникацию со своими шведскими коллегами при съёмках фильма "Жертвоприношение". Название книги говорит само за себя:" "Андрей Тарковский: собиратель снов"

Его манера снимать на первый взгляд слишком "затяжные" кадры многих приводила в недоумение. Андрон Кончаловский, работавший над сценарием "Андрея Рублёва", указывал, что публику в первую очередь интересует зрелищность и динамика развития сюжета, и открыто критиковал такую странную манеру съёмок фильмов с затяжными философскими беседами персонажей. Запомнилась реакция зала, при просмотре фильма "Сталкер" в городе Тюмени. Публика, состоявшая в основном из простого рабочего люда в течение всего фильма тяжко вздыхала от неповоротливости Тарковской камеры и "скучных" беседах главных героев о смысле жизни. Единственное оживление в зале было в конце фильма, когда главные герои наконец добрались до таинственной комнаты в аномальной зоне, где исполняются желания и кто-то из-зала бодро выкрикнул.