— Ка — а-ар! — Подбитая мною в полете ворона несколько раз перевернулась через голову, но удержалась и не шмякнулась на черепицу. — Ка — а-а — ар!

Продолжая ругаться на своем птичьем языке, ворона предпочла улететь, пока невезучая ведьма не наградила ее еще и пинком. Только на него я и была способна, с точностью тренированного каскадера свалившись не на черепицу или что-то острое, а ровнехонько на каминную трубу, увенчав ее, как вишенка тортик.

— С мягким приземлением… — прокряхтела я, впервые порадовавшись, что оказалась в этот кошмарный день в корсете. Он не смягчил падения, но, подозреваю, что без него ощущения были бы хуже!

Единственное, что хоть как-то утешало, мои преследователи не решились на подобный прыжок и теперь громко и образно рассказывали мне, что сделают, когда спустятся и поймают меня на крыше этого дома. Мне думать хотелось меньше всего. Скорая гибель отступила, а нервы давно сгорели, поэтому я сосредоточилась на том, чтобы осторожно слезть с моего импровизированного трона.

— Это не трон, это унитаз, — обозревая дырку под собой, постаралась я взбодриться. — С твоей везучестью только это и может попасться.

Кое-как приподнявшись на руках и оттолкнувшись ногами, я села на край трубы и перевела дух. Ни жаром, ни дымом не тянуло, так что без опасений свесила вниз ноги, давая себе передышку.

— Интересно, что с Гедымином?

Вряд ли преследователи убили вампира и дело не в благородстве напавших, а в почти кошачьей живучести кровососов. Убить вампира людям сложно, почти невозможно, но и сказки об огромной силе клыкастых — враки.

— Ну и что теперь делать? — спросила я у дыры и наклонилась вперед, заглядывая в провал.

— А — а-а — ать… А — а-а — ать… — отозвалось эхо.

— Все печально, — согласилась я. — Хочу в Академию, в комнату, окруженную злыми приведениями! Тогда меня точно никто не будет пытаться убить.

Чернота внутри трубы помалкивала, только что-то чуть заметно блестело рядом с одной из стенок.

— Там кто-то есть? — то ли у темноты, то ли у себя уточнила я, ожидая, что блеск вот — вот мигнет, превратившись в два наблюдающих за мной глаза, но даже спустя пару минут ничего не произошло.

Выдохнув, я принялась прикидывать, как избежать еще одной встречи со злодеями. В голову ничего не приходило, а стенка трубы толщиной в два кирпича нравилась мне в роли оплота спокойствия не меньше, чем лавочка.

— Буду здесь жить, — храбрясь, озвучила я бредовую идею. — Совью гнездо… а осенью улечу на юг. Буду… Вот! Буду вороной!

Пролетавшая мимо птица даже повернула ко мне голову и, если бы смогла, наверное, покрутила бы у виска кончиком крыла.

Нервно захихикав, — а что его оставалось? — я на секунду отняла руку от края, намереваясь, убрать челку с глаз, и, будто только этого ждал, ветер предательски толкнул меня в спину. С очередным и явно не последним воплем я соскользнула в трубу, только сверху выглядевшую дольно узкой.

Пролетев несколько метров, я с хрустом приземлилась на что-то колючее неудобное. Уняв истерику и вытерев испачканными руками мокрые от внезапных слез глаза, я осторожно ощупала то, на чем сидела. Оказалось, что примостилась я на небольшом уступе в трубе, где когда-то птицы свили гнездо. В гнезде нащупывались сухие осколки и перья, а значит, я не стала убийцей чьего-то выводка.

— Верхом на гнезде… — Голос дрожал, веточки больно кололи многострадальную пятую точку, а руки и ноги покрывала сажа. — Вот теперь я точно птичка… Не синяя, но какая есть.

Немного повозившись, я попыталась приподняться, чтобы выбраться наружу, но вместо этого вместе с гнездом соскользнула вниз и свалилась на загудевшую чугунную задвижку. Места было мало, сама себе я напоминала несушку на гнезде, кое-как поджавшую ноги.

— Хорошо хоть ничего не сломала, — рассматривая недосягаемое, но такое притягательное отверстие свержу, пробормотала я.

Будь у меня хоть сколько-то опыта в полетах, можно было бы поднять себя вверх, правильно рассчитав и силу, и скорость, но, зная себя, я могла предположить, что лишь обдеру все выступающие части тела и еще больше измажусь, даже не добравшись до верха. Ползти, упираясь в стенки, хотелось еще меньше. Порассуждав еще немного, я решила попробовать сначала сдвинуть вьюшку и выбраться снизу.

— Раз Бабы Яги на ступе из меня не выйдет, буду Санта Клаусом, — кряхтя и устраиваясь поудобнее, просопела я, орудуя ножницами.

Поддеть край чугунной задвижки удалось легко, благо небольшая щель позволила просунуть вниз ручки, но вот сдвинуть удалось не сразу. Кое-как, по сантиметру, со скрипом и постоянно проваливающимися щель руками, стоя в неудобной позе, я таки сдвинула преграду настолько, что могла проскользнуть в дом.

В теории это даже можно было сделать красиво, но я, подтверждая свою неудачливость, свалилась вниз кулем, не ожидав, что камин окажется таких размеров.