— Да в нем стоять можно! — присвистнула я, поднимаясь в полный рост.

Кое-как отряхнув сажу с кожи и одежды, хотя большая ее часть осталась на месте, я, чихая, выбралась из камина и замерла, не сделав даже шаг. Как и камин, комната оказалась огромная, абы как заставленная и заваленная всем подряд. Свет едва проникал через темные занавески, обрисовывая детали, но я узнала место мгновенно, будто покинула его не десять лет назад, а вчера.

— Дом? — опешив, спросила я темные старые шкафы, потертые обои и до боли знакомые скрипучие полы, но тут же вздрогнула от удара в высокие двери, едва просматривавшиеся со стороны камина.

— Ломай ее, — сопел один из моих преследователей. — Это просто дверь!

Страх накатывал волнами, тошнотой подступая к горлу. Хотелось убежать, спрятаться, а еще лучше — просто заплакать, надеясь на чужую помощь, но я стояла на месте и даже дышала через раз, боясь малейшим звуком выдать свое местоположение.

— Это невозможно, — чуть спокойнее просопел второй верзила. — Что-то мешает.

Я вспомнила, что именно могло помешать злодеям ворваться в дом только после этих слов, как если бы в голове что-то щелкнуло.

— Двадцать семь замков… — пробормотала я, уже увереннее подходя к двери. — Металлические скобы, сплавленные с магией. Замки, взломать которые не сможет ни один вор… Многочисленные защитные чары, которыми отец покрыл окна. Маленькая крепость…

Если отец был именно таким, как про него говорят, то ни один вор или злодей не сможет проникнуть в жилище. Наверное, со стороны бы показалось, что Рем Лись излишне мнителен, но на самом деле маг просто защищал свое: дом, жену и ребенка. С их профессией родители слишком часто сталкивались с темной стороной мира, чтобы позволить хоть тени упасть на семью.

Уже увереннее я приблизилась к дверям и положила ладонь на теплый, пропитанный магией металл запоров. Вдоль створок шли узкие бруски железа, одним поворотом рычага выдвигавшиеся вперед и создававшие для дверей непробиваемый каркас в виде решетки. Второй рычаг распределял нагрузку при внешнем ударе на стены дома, толстые и кирпичные.

— Эльфийские… — вспомнила я слова Гедымина. — Точно…

Я говорила шепотом, будто опасаясь, что орущие друг на друга на улице злодеи меня услышат, и медленно гладила металл, продолжая вспоминать. Прикосновения будто передавали клочки эпизодов прошлого сразу в мозг, а знакомые запахи лишь усиливали эффект.

Дома в этой части города и правда строили эльфы, но чудесный народ за столько лет жизни бок о бок слишком хорошо узнал людей, поэтому здания скрывали под штукатуркой толстый слой высушенной магирской тины — дешевой и эффективной, способной заменить магический щит на первых порах, а толстые стены легко могли вынести попытку пробить брешь.

— Крепость…

Я отошла от дверей, обдумывая, как бы отвлечь мужчин. Можно, конечно, было просто выждать, когда они уйдут, но ничто не мешает им просто спрятаться и ждать поблизости. Покружив по первому этажу и с улыбкой трогая покосившиеся дверцы шкафов, где за стеклами таилось множество самых необычных предметов, я наконец выбрала самый простой и наиболее эффективный способ.

Хотелось бы конечно проявить себя, гордо использовав одно из имеющихся в арсенале заклинаний… Хотелось бы!

Бабушка почему-то решила, что мне нужны лишь самые базовые и бытовые познания. Ни одного опасного зелья, ни одного боевого навыка, кроме простейшего щита или базового воздушного или силового удара, которые получались у меня сами собой, как защитная реакция на испуг.

Сейчас бы мне очень помогло умение создавать простейшие копии, способные раствориться при чудом прикосновении, но этому учить будут гораздо позже, не раньше, чем на втором курсе. Еще можно было бы стереть преследователям память, но контактные чары проходили на четвертом курсе.

— И как тут жить и выживать, если в восемнадцать лет я почти ничего не умею, — вздохнула я, вытаскивая из шкафа небольшую деревянную игрушку. — Безобразие…

Игрушка походила на довольно примитивно вырезанного солдатика, но стоило вставить в отверстие на спине свисавший с шеи на веревочке амулетик, как кукла ожила, моргнула и уставилась на меня невидящими нарисованными зрачками.

Этих «солдатиков» придумал не папа, но ему так понравилась идея, что в доме всегда хранилось несколько кукол, хотя мне об этом знать не полагалось. Родители вообще старались оградить меня от своей работы, но всегда приносили ее в дом: в ночных разговорах, думая, что я наверху, в своей спальне и не слышу, в артефактах, в книгах, не положенных для чтения детям. Вот и куклами я научилась пользоваться, подсматривая за отцом.

— Сейчас ты полезешь в дымоход, выберешься на крышу и оттуда привлечешь внимание, но так, чтобы тебя никто не видел, — обходя «солдатика» по кругу, отдавала приказания я. — Ты должен имитировать мой голос. Звать на помощь и увести людей, что стоят под дверью, далеко отсюда.

Дальше осталось только ждать, прислушиваясь к происходящему. «Солдатику» сложно было взобраться по дымоходу, но он проделал это куда быстрее, чем человек, ведь вперед подталкивала магия, и благодаря этому устать или пораниться кукла не могла.